— Конечно, задавайте! — женщина в предвкушении ёрзает на стуле, отчего он жалобно поскрипывает. — Если смогу, то с радостью на них отвечу.
А я вот не сомневаюсь, что ответит! Ведь госпожа Фолке дала себе точную характеристику: ей нравится наблюдать за жизнью людей.
— Вы сказали, что госпожа Юдо Амори удивилась интересу незнакомца. В связи с этим первый вопрос. Как вы думаете, почему? Она же была весьма привлекательной особой.
— О! Ну, это совсем просто! — госпожа Фолке всплёскивает руками. — Юдо была красивой и замечательной, но наши мужчины, и свободные, и женатые, почему-то обделяли её своим вниманием даже в то время, когда она только вошла в брачный возраст. Что меня всегда восхищало в ней, так это то, что Юдо не обозлилась на мужской род, а приняла равнодушие противоположного пола, как некую данность. По этой причине её всегда смущало, когда приезжие мужчины пытались с ней флиртовать.
Поднимаю глаза на женщину:
— Вы лично были свидетельницей в подобных случаях?
— Да-да! Лично! — она энергично кивает.
— Очень хорошо, — я делаю пометку. — Вопрос второй: как вы думаете, она заметила недобрый взгляд господина Менси?
— Нет, не думаю, — следует мгновенный ответ.
— Вопрос третий: что вы можете сказать про Обэ Амори?
— Обэ… — госпожа Фолке теряется.
— Помимо того, что она не очень приятна в общении, — уточняю, когда пауза затягивается и напоминаю: — Вы же наблюдательны!
Похвала порой творит невероятные вещи!
Госпожа Фолке хмурится, выдавая тем самым искренне желание помочь… и вот черты её лица разглаживаются!
— Да… — произносит она медленно. — Вы сказали, что она неприятна в общении, и я вспомнила, отчего сложилось такое мнение! Впрочем, это даже не мнение, а как бы вам объяснить… — окончательно запутавшись, женщина замолкает и пробует выразить свою мысль ещё раз: — Много лет назад, когда Обэ была совсем молоденькой девчонкой и придумала этот свой способ путешествовать по другим странам, у неё появилась одна отталкивающая привычка. После возвращения из поездок она не то чтобы флиртовала с мужчинами, но вела себя так, будто прекрасная царица, и никак не меньше! Это очень раздражало, и было неприятно наблюдать за таким поведением. Знаете, имело место несоответствие манер и внешности. Однако через какое-то время Обэ взялась за ум, а осадок у окружающих остался.
На моих губах против воли появляется улыбка.
— Огромная вам от меня благодарность за то, что вы набрались смелости и пришли, чтобы всё это рассказать.
— Вы хотите сказать, я помогла следствию?! — на щеках госпожи Фолке расцветают яркие пятна румянца смущения.
— Уверяю, ваш вклад неоценим! Поэтому мы сейчас найдём свободного секретаря, и вы расскажете всё ещё раз, но под диктовку.
— Всё, что я рассказала вам? — уточняет она, до конца не веря в собственную полезность.
— Именно так! Единственное, о чём я вас попрошу, так это не распространяться о вашем визите в Управление. Точнее, о том, что он прошёл настолько удачно.
— О! — восклицает госпожа Фолке достаточно громко. — Да… Я понимаю. Я буду молчать!
— Прекрасно! — я дарю её ещё одну улыбку и собираюсь попросить подняться, но меня останавливает стук в дверь.
Не дождавшись разрешения войти, один из подручных господина Сакре просовывает голову в образовавшуюся щель:
— Мы нашли записи, которые будут вам интересны.
— Она на них одна?
— Нет, разговаривает с каким-то типом. Дежурный сказал, что его зовут Мариз Ламмейн.
Единый! Я не верю в свою удачу!
Поднимаюсь со стула, готовая мчаться к экспертам на всех парах, но вспоминаю про госпожу Фолке.
— Очень хорошо, — киваю молодому человеку. — Я сейчас закончу со свидетельницей и приду к вам.
Спеша в кабинет экспертов, я ещё не знала, насколько мне повезло! Я осознала это в полной мере после того, как господин Сакре озвучил дату записи, найденной в Архиве. Она была сделана девять лет назад, примерно год спустя после романа господина Ламмейна с убитой.
Несколько десятков наводящих вопросов дали нужный результат, подтвердив то, что я видела сама. В поведении мужчины нет-нет да проскальзывали намёки на более чем близкое знакомство, а госпожа Юдо была спокойна, как статуя и не обращала внимания на излишнюю фамильярность, которую позволял себе её собеседник.
Теория, которая ещё в обед казалась абсолютно бредовой, находила всё новые и новые подтверждения.
После общения с экспертами я на пару минут забежала в кабинет, чтобы уточнить один момент, касающийся господина Менси, но поразмыслив, велела упаковать присланную из Управления папку с маршрутами путешествий гостей Фабье и отправить её в поместье Сильвэна.