Пауза в разговоре становится неприлично долгой. Одинокие смешки коллег перерастают в едва сдерживаемый хохот. Причина их веселья ясна, но в корне неверна. С превеликим удовольствием разрушу образ восторженной поклонницы или девицы, падкой на мужскую красоту.
— Это вы не смогли раскрыть дело о висельнике из Солье! — напоминаю наставнику малоизвестный и крайне неприятный факт из его прошлого. В правильности определения статуса господина Калло я ни капли не сомневаюсь.
— Фамилия? — требует он ровным голосом.
Позади меня больше никто не смеётся. Более того, господа и вздохнуть-то не решаются. Скверно! Не стоило с таким восторгом демонстрировать свою осведомлённость! Довести человека до бешенства одним предложением — мой новый рекорд.
— Мерод, — впервые в жизни не чувствую неловкости за то, что пользуюсь родственными связями… О! но я же никогда прежде к ним не прибегала в сложных ситуациях! Буду считать — один раз можно.
— Мерод? — недобрый огонь в глазах господина Калло превращается в тлеющие угли. — Дочь Макрэ?
— Племянница.
Мужчина кивает и бросает короткий взгляд поверх моей макушки, но тут же возвращается к моему лицу.
— И как он?
— Лучше всех нас, — говорю совершенно искренне.
— Вот как? — господин Калло отчего-то выглядит удивлённым. — Что ж, в следующий раз, когда будете с ним беседовать, передайте ему моё почтение. Если вас не затруднит.
— Боюсь, я не могу исполнить вашу просьбу.
— Отчего же? — от собеседника вновь веет холодком.
— Одиннадцать лет назад Единый прервал его Путь.
Витиеватая фраза вызывает у мужчины усмешку.
— Выходит, в сочувствии и соболезнованиях вы не нуждаетесь.
Весьма спорное утверждение. Позволяю себе скопировать гримасу господина Калло и возражаю ему:
— Я в них нуждаюсь, как и любой живой человек, но от вас мне их вряд ли дождаться.
— Совершенно верно, — мрачнеет он, цепким взглядом окидывая комнату. Должно быть, ищет повод, чтобы выплеснуть накопившееся недовольство. Стоит ему принюхаться, как этот повод находится. — Пьер, с каких это пор в кабинетах разрешено курить? — весьма недовольным тоном вопрошает мужчина.
Я оборачиваюсь понаблюдать за реакцией господина Нико на упрёк коллеги. Провинившийся кривит недовольную мину. Его соучастник предпринимает попытку как можно незаметнее переместиться к моему столу. Могу предположить, его цель — заслонить своей фигурой бардак на нём. Шансов на успех затея не имеет изначально. Комплекция господина Лестейна не соответствует объёмам сооружений, украшающих столешницу.
— Кристоф! Убери всё сейчас же! — рявкает господин Калло. — Если среди этого бардака есть хоть одна рабочая папка…
Угроза так и остаётся невысказанной, но господин Лестейн тут же разводит кипучую деятельность: мимо меня пролетают стопки чистой бумаги, коробки со скрепками, принадлежности для письма, пухлые кожаные папки, которые держатся закрытыми лишь благодаря чарам, наложенным на их корки и замки, а так же многое-многое другое. Предметы собираются в стайки. Подчиняясь воле следователя-мага, они подлетают к шкафам и полкам, дверцы которых услужливо раскрываются, поскрипывая петлями и позвякивая стеклом о пазы.
На разбор завалов у их творца уходит не больше минуты.
Господин Калло наблюдает за ходом уборки с отстранённым выражением лица, а по завершению процесса оно резко меняется.
— Ну, и что вы устроили? — спрашивает он недовольно.
— Это была шутка, — оправдывается мой коллега, наделённый магическими способностями.
— Полагаю, смеялись лишь вы двое, когда создавали всё это безобразие.
Забавно наблюдать за тем, как двое взрослых мужчин переглядываются будто нашкодившие гимназисты и смущённо опускают очи долу.
— Вон с глаз моих! — вздыхает гроза Розельского сыска.
— Клемен, это и наш кабинет тоже! — смирение господина Нико чрезвычайно быстро сменяется искренним возмущением.
— Сходите к шефу. Собрание начнётся с минуты на минуту.
— А ты?
— А я поведаю госпоже Мерод о её правах и обязанностях. Можете передать Лори, что моё отсутствие вызвано необходимости провести инструктаж нового сотрудника.
Взгляд господина Калло, наполненный мрачным торжеством я встречаю безбоязненно. Противные улыбочки и фразы, обещающие неприятности — нашёл, чем напугать!
Тем не менее, на моих новых коллег подобный фокус действует весьма эффективно — их словно ветром выносит из кабинета. Мы остаётся одни.
Мужчина подходит близко. Очень близко. Он вторгается в моё личное пространство. Простейший способ оказания психологического давления. На меня такие вещи не действуют. И господин Калло читает это в моём взгляде.