— Ясно.
— Ну, раз вам всё ясно, то в таком случае я вас больше не задерживаю.
Я отмираю и иду к двери, но по пути кое о чём вспоминаю:
— А что не так с этим Роже Рейном? Я действительно слышала о нём только хорошие отзывы.
— Да ничего, — вздыхает господин Калло. — Характер слабоват оказался. Обломали парня за первый же год работы здесь. Теперь он делает только то, что ему скажут. Ни больше, ни меньше. А так, специалист прекрасный. Я и сам к нему часто обращаюсь. Главное, задачу сформулировать как можно чётче.
— Вот как… — слушать такие откровения очень тяжело, но раз специалист из господина Рейна хороший, есть шанс, что мы с ним сработаемся.
— Может, вы его ещё перевоспитаете, — летят мне в спину насмешливые слова мужчины.
Оборачиваюсь в полнейшем замешательстве:
— Кого?
— Рейна, кого же ещё? — посмеивается наставник. — Вы же с Реном Аманди что-то сотворили.
Новая фраза лишь усиливает эффект от предыдущих.
— С Реном?!
— Ну да! Эсти чуть не костьми ложился, чтобы выбить для племянника местечко потеплее. Тот вроде не сопротивлялся чужим планам на собственную жизнь, но прямо перед вручением диплома взбрыкнул и упёрся: мол, сам знаю, куда мне идти и чем заниматься. — Господин Калло качает головой. — Хорошо, вы не слышали, какими словами заботливый родственник вас вспоминал из-за того, что его племянник сбился с праведного пути.
— Что за глупости! — возмущаюсь я. — Ничего я Рену не говорила!
— Не сомневаюсь даже! Вы ему просто наглядно показали, что думать можно и собственной головой. Полученный результат может оказаться и далёким от идеала, но вполне пригодным.
Я прикусываю губу. То, куда свернула беседа, меня раздражает сверх меры!
— Знаете что?! Раз уж речь зашла о головах, то в следующий раз, если в чём-то не уверены, рискуйте менее важными частями тела!
Гордо вздёрнув подбородок, намереваюсь покинуть кабинет победительницей, но за спиной слышится смех.
О, Единый! Ему смешно, подумать только! Обвинил непонятно в чём, скинул на руки дело, от которого все наши отказались, зато следователи рангом повыше уже дышат в затылок, ожидая моей неудачи!
Головой он рискует! Раз ей рискует, значит, она ему без надобности, а карьерой моей рисковать он права не имел!
Пылая праведным гневом бреду по коридору, не замечая ничего вокруг. В чувство меня приводит окрик:
— Тьерри! Амулеты!
— Опять… — доносится стон молодого человека — я как раз прохожу мимо его рабочего места.
— Удачного дня, господин Тьерри!
Рассеянно взглянув в мою сторону, дежурный обречённо машет рукой. Да, день сегодня уже не задался у многих.
Воздушный порт Солонже находится за чертой города. Сквозь огромные стрельчатые окна здания, где размещаются кассы и зал ожидания, в хорошую погоду видны крайние дома кварталов Грате и Солон. Но чаще всего путешественники вынуждены любоваться серым туманом. Солнце по каким-то своим соображениям не любит этот клочок земли.
Сидя на жёстком кресле первого ряда в зале ожидания я наблюдаю сквозь белёсую пелену, как огромный дирижабль уносит своих пассажиров ввысь, а после медленно подплывает к портальному кольцу совершенно грандиозных размеров, зависшему безо всяких опор на высоте в несколько сотен метров от земли.
Большинство людей восхищает конструкция этих воздушных судов. Они с восторгом обсуждают природные формы, которые без труда угадываются в очертаниях кораблей.
Мои глаза тоже видят эти формы, а мозг расшифровывает их как гигантские личинки майских жуков. Несмотря на всю любовь к насекомым и прочим тварям, они вызывают у меня негативные ассоциации. Откуда подобные мысли возникли мне известно, но от этого не легче. Какой прок в знании, если ты не способен его использовать?
Я могу сколько угодно твердить, что в детстве именно так представляла себе могильных червей — к несчастью, у меня были поводы думать о смерти, — а на самом деле они выглядят совсем иначе, но моё подсознание остаётся глухо к голосу разума и всякий раз пробуждает волну отвращения к несомненному чуду маготехнической мысли.
— Любуетесь видом? — врывается в мои размышления приятный мужской голос, я бы даже назвала его мелодичным.
Подняв голову, встречаюсь взглядом с высоким молодым мужчиной. Из-под серой охотничьей шляпы, которая очень ему идёт, но её присутствие совсем не к месту, виднеются короткие локоны льняного цвета. Серое же пальто сидит на незнакомце так, будто сшито на заказ. В руках, обтянутых чёрными перчатками, он держит добротный чемодан, и саквояж, чей вид мне подсказывает: владелец пользуется им часто, но аккуратно и хорошо за ним ухаживает.