Настроив себя должным образом, гляжу в тарелку с остатками второго блюда и внезапно понимаю: аппетит пропал.
— Держите! — господин Девро посмеиваясь пододвигает мне тоненькую папку с информацией, собранной на бывшего директора Мильского музея.
Он прав, любопытство сильнее голода. Но если быть честной, то голод я уже утолила, в то время как любопытство…
Проворно забираю папку, стараясь не думать о том, как эта поспешность может быть истолкована.
Переживания подобного рода терзают меня, пока я читаю первую страницу с информацией и разряда «родился, учился, женился», но стоит дойти до второй страницы, все эти глупости мигом вылетают из головы.
Я отрываюсь от бумаг и удостаиваю взглядом каждого компаньона.
— А я всё никак не могла понять, почему фамилия Росери кажется мне знакомой!
— И почему же? — проявляет вежливый интерес Роже.
— У господина Росери есть сын. Одиннадцать лет назад он пилотировал дирижабль с Од в Розель и не справился с управлением. В той катастрофе погибло достаточно людей, чтобы обеспечить молодому человеку смертную казнь. Однако шумиха вокруг этого дела внезапно пошла на убыль, а спустя несколько недель в некоторых газетах появились коротенькие статьи о том, что преступник осужден и приговор приведён в исполнение. Вот только в них ни слова не было о самом наказании. И теперь я понимаю почему!
— Почему же? — наконец и господин Девро проявляет интерес к моим словам… ах, нет, у него просто тарелка опустела!
— Неожиданно у обвиняющей стороны возникли сомнения в психическом здравии Росери-младшего. Лекари эти подозрение подтвердили, и смертную казнь заменили принудительным лечением. Он, кстати, пребывает в лечебнице до сих пор, и это совсем не плохое заведение!
— Бред какой-то! Обычно на медицинском освидетельствовании настаивает защита обвиняемого, но никак не обвинители! — Роже непозволительно громко ставит чашку на блюдце. — И чем же, по мнению лекарей, было вызвано внезапное помутнение рассудка? Ведь психика этого господина должна была быть очень крепкой, раз его взяли в училище, а после допустили к полётам!
— Тут написано, что подозреваемый не вынес мук совести, осознав весь ужас своего деяния.
— О, как! — громко восклицает господин Девро. — Неужто прямо так и написано?! Видно, секретарём в тот раз взяли несостоявшегося поэта или писателя.
— Ну, и какие у вас предположения в связи с этим? — я поднимаю папку.
Следователь реагирует первым:
— А какие тут могут быть предположения, госпожа Мерод? Любому ясно, что в дело вмешался кто-то очень влиятельный и замял его!
— Чем не подкуп? — задает резонный вопрос Роже.
— Вот и я так думаю.
— Значит, не зря я попросил Отеса задержаться! — радуется удаче господин Девро. — Нам, кстати, куда ехать-то?
Для ответа мне даже не приходится заглядывать в папку:
— Во Франкет.
— Отлично! Это совсем недалеко! — мужчина жестом приглашает официанта. Молодой человек появляется почти мгновенно, в руках он держит небольшую папку со счётом, но господин Девро не то, что не заглядывает внутрь, он её попросту не берёт! Вручив ошарашенному парню крупную купюру, мужчина обращается к нам: — Надеюсь, никто не станет возражать, если обед будет за мой счёт? Просто пока мы все мелочь наскребём, полдня пройдёт!
Я неуверенно киваю, а Роже, прочистив горло, произносит:
— Весьма щедро с вашей стороны! И неожиданно, но мы благодарны.
Я опять киваю.
— Вот и славно! — басит господин Девро. — Осталось только узнать, какое отношение госпожа Мерод имеет к трагедии одиннадцатилетней давности и можно отправляться в путь!
Такого поворота я не ожидала, но причина его предусмотрительности мне ясна.
— Тогда погиб мой дядя. Я поняла к чему вы клоните, но хочу напомнить о своём происхождении: на Од к смерти относятся иначе, какой бы она не была. За неё не мстят.
— Как раз ваше происхождение мне покоя и не даёт, поскольку мне известно, что за смерть у вас мстить не принято, у вас за неё наказывают. Равнозначно, — внезапно в голосе следователя не остаётся ни тени веселья.
Я искоса смотрю на Роже. Похоже, он один не понимает серьёзности ситуации. Да, некоторые реалии своей жизни мы не выставляем на всеобщее обозрение, а другие и вовсе храним в тайне.
— Крушение произошло не на нашей земле, поэтому Совет принял решение о том, что в данной ситуации у нас нет Права.
— Что ж, я рад это слышать.
Теперь господин Девро выглядит смущённым. Он поднимается со своего места, игнорируя тот факт, что я до сих пор сижу.