Ещё я послала письмо Самюэлю, поскольку он знает обо всём на свете. Мало ли, может, он слышал краем уха, что есть желающие прибрать к рукам бизнес Амори. Поскольку госпожа Обэ никогда не проявляла интереса к лавке, то и рассказала о ней в таких красках, что мне их дело показалось весьма скромным, чуть ли не убыточным. В финансовом плане. Но господин Килье меня опять порадовал и предъявил кое-какие бумаги из налоговой. В общем, если раскрыть секрет рецептов, вложить немного средств в рекламную компанию и чуть расширить производство, то уже можно озолотиться!
Я помню уверения госпожи Обэ в том, что формулы обе предыдущие владелицы держали в голове, но наверняка они не сами их придумали. Скорее всего, в их основе лежали рецепты, привезённые старшей из рода Амори из тех мест, откуда она была родом. Вот и выстраивается определённая цепочка: отыскать место рождения Амори-старшей, разузнать рецепты, выкупить лавку и изучить все продукты, чтобы разобраться чего изобретательницы туда от себя добавили, и всё! Вот и мотив на поверхности: убийство ради наживы. Так почему же моя интуиция так резко противится этой версии? Я даже не удосужилась запросить биографию Амори-старшей не только в столичном архиве, но и в местном.
В общем, я очень рада, что Сильвэна дела задержали в столице, и он отсутствовал за ужином. Мне было бы нечем утолить его интерес…
Единый! Что за странный запах?!
Я гляжу на собственные ладони. Задумавшись, я взяла с полки первый попавшийся флакон и начала наносить его содержимое на тело, пребывая в полной уверенности, что это мой собственный бальзам. Однако запах подсказывает: это подарок госпожи Обэ, который я, если честно, собиралась предварительно проверить у экспертов. Вот только к господину Сакре с подобными глупостями не подойдёшь! Я собиралась озадачить Роже или Рена по возвращению в Розель. Не то чтобы я подозревала госпожу Обэ в коварных планах на свой счёт, но слечь с острым приступом аллегри мне бы не хотелось.
Поскольку я уже намазала руки и шею останавливаться поздно. Доведу дело до конца и на всякий случай выпью капелек из дорожной аптечки, чтобы избежать неприятных последствий.
До капелек дело не доходит. Только выхожу из ванной в спальню, как раздаётся стук в дверь. Накинув халат, — к счастью, свой собственный! — поверх кружевного полупрозрачного «сюрприза» от госпожи Асти, отправляюсь в гостиную. Сильвэн расстарался и выделил мне целые апартаменты, хотя я предполагала, что меня поселят в одной из гостевых спален.
В коридоре меня ожидает сам хозяин дома!
— Добрый вечер, Мелина, — приветствует он меня немного усталым голосом. — Понимаю, что час неурочный, но я бы хотел услышать, как продвигается дело. Рано утром мне нужно будет вернуться в столицу, обсудить это за завтраком не получится.
— Это из-за Лили? — спрашиваю вместо ответных любезностей и отступаю назад, разрешая мужчине войти.
— Никаких улучшений нет, к сожалению. В Розеле у меня встреча с очередным лекарем, обещающим чудо.
Пока господин ла Лэкре сам закрывает дверь, я наведываюсь к столику, на котором стоит графин с водой. В предвкушении грядущего позора на меня напал приступ жажды. Наливая воду в стакан, замечаю, как сильно дрожат пальцы. Да что же это такое!
Сделав глоток, оборачиваюсь. Сильвэн стоит в центре комнаты, потирая ладони. Единый! Как неловко вышло! Всё из-за моей привычки мазаться одним кремом. Вела бы себя как респектабельная дама, имела бы целую коллекции кремов для каждой части тела, и мазала бы руки перед сном лёжа в кровати, а так — хватаюсь за всё подряд. Одно дело дома, но в гостях!
— Неужели вы с ними встречаетесь? — даже голос от волнения немного сел и в горле пересохло.
— С некоторыми. Этот господин на первый взгляд производит впечатление толкового человека. Он, конечно, молод, но я склонен считать, что именно в молодости люди чаще прибегают к экспериментам и смогут предложить новое, потом на смену исследовательскому интересу часто приходит опыт, вынуждая осторожничать и опираться на проверенные методы и средства.
Сильвэн говорит, а я не понимаю ни слова. Вижу только, как шевелятся его губы. Их движение наталкивает на разного рода мысли…
Мужчина выглядит каким-то потерянным, или, наоборот, сосредоточенным… Мне трудно разобраться, но взгляд его очень странный. Непривычно тяжёлый. Никогда прежде, Сильвэн не позволял себе так смотреть на меня, будто окидывает взором всю мою фигуру.
— Так что там с моим вопросом касательно расследования? — откашлявшись, спрашивает он.
— Ох! Сильвэн … — сердце стучит часто-часто, а щёки и шея откровенно горят. — Я могла бы вам рассказать о том, сколько сегодня сделала, чтобы вы прониклись уважением к моей работоспособности, но беда в том, что я не уверена в выбранном направлении. — Слушаю себя и диву даюсь! Откуда взялось это косноязычие? — Точнее сказать, я вообще… у меня нет идей относительно того, куда двигаться дальше.
Я развожу руками, позабыв про стакан, и потому расплёскиваю воду. За ахами-вздохами по поводу своей неуклюжести, я и вовсе забываю его держать, как следует! Сильвэн в последний момент спасает собственное имущество, что приводит к неловкому столкновению.
Приступ головокружения приходится как нельзя кстати. Теперь мужчина ловит ещё и меня! Мы замираем в странном объятии. Мой взгляд упирается в грудь Сильвэна. Полы сюртука распахнуты, и по лёгкому ритмичному трепету ткани рубашки я понимаю, что его сердце сейчас бьётся так же часто, как и моё. Медленно поднимаю голову, чтобы заглянуть в его лицо.
Я всегда находила его привлекательным, но при этом никогда не строила никаких романтических иллюзий на его счёт. Верхом глупости было бы мечтать о том, чтобы сам Сильвэн ла Лэкре, архимаг, видный политический деятель и близкий друг короля снизошел до меня в этом смысле. Сейчас же глядя в это потемневшее напряжённое лицо с заострившимися чертами, я с каждой секундой избавляюсь от другого рода иллюзий. Голубые глаза, ставшие почти синими, смотрят на меня с такой откровенной жаждой!
Я вздрагиваю от звонкого стука, когда Сильвэн ставит стакан на поднос. В этот момент странная дымка очарования немного меркнет, и можно бы сделать шаг назад, но тело не слушается, и Сильвэн не позволяет. Одной рукой он прижимает меня ещё ближе к своему телу, — ох! я и не знала, что мужчина такие… твёрдые! — а пальцы другой скользят по моим губам.
Непроизвольно закрываю глаза. Кожа в тех местах, где он прикоснулся, горит огнём. Запах бальзама становится отчётливее.
Бальзам… какая-то мысль мелькает в голове, но я не успеваю осознать её до конца. Рот Сильвэна накрывает мой, и это не нежное трепетное прикосновение! Язык мужчины творит нечто невообразимое, прикасаясь к моему.
Я не в силах сдержать стона, настолько необычные и волнующие ощущения рождает этот поцелуй. Мой первый поцелуй.
Сильвэн реагирует на тихий звук, сорвавшийся с моих губ. Его правая рука, лежащая на моей талии, сжимается чуть сильнее, а пальцы левой, что обхватывала мой затылок, погружаются в волосы.
Неожиданно он отрывается от моих губ и глядит на меня затуманенным взором:
— Мелина, я…
Ничего не желаю слушать! Мне слишком нравится то, что я чувствую.
Я решаю последовать примеру Сильвэна. Оказывается, мои собственные руки давно уже покоятся на его плечах, и мне остаётся самая малость: я обхватываю мужчину за шею, притягивая обратно.
Он тут же понимает, что на разговоры я не настроена. Успеваю заметить лёгкую улыбку, мелькнувшую на таких соблазнительных и умелых губах, а потом закрываю глаза, отдаваясь во власть ощущений.
Упоительные поцелуи следуют один за другим. Руки Сильвэна, до определённого момента стремившиеся лишь удержать меня на месте, теперь приходят в движение. Поняв, что я довольна происходящим и жажду продолжения, он делает всё, чтобы я от этой идеи не отказалась.
Как ни странно, он начинает свои ласки с лёгких едва ощутимых касаний, хотя после обжигающих поцелуев можно было ожидать такого же напора. Постепенно его руки будто обретают смелость, переходят от предплечий к шее и груди, от талии… ниже.
В какой-то момент я понимаю, что мне отчаянно не хватает воздуха.
Сильвэн словно угадывает мой настрой, он выпускает мой рот из плена. Цепочка поцелуев тянется вниз, к шее. Его губы колдуют над жилкой, выдающий трепет моего сердца, поднимаются чуть выше, обхватывают мочку уха и сдавливают. Вдоль позвоночника проносится волна сладкого озноба. В тот же момент Сильвэн особенно сильно сжимает пальцы на вершинке правой груди, которую ласкает рукой. Я вздрагиваю от восхитительного и волнующего томления возникшего, между бёдрами. Оно гораздо сильнее, чем в бывало в те моменты, когда я баловала себя любимыми романами!
С губ срывается очередной стон. Сильвэн расценивает его как сигнал к действию. Он начинает ласкать мою грудь и ушко в каком-то едином ритме, от которого слабеют колени. Видимо именно такого эффекта он и добивался!
Путь до спальни проходит как в тумане. Только и успеваю почувствовать, что меня подхватили на руки, а в следующий миг я уже лежу на кровати! Думаю, виной такой шутке со временем стали не магические способности Сильвэна, а его поцелуи…
Я лежу на постели, до сих пор не в силах пошевелиться. Рядом, вытянувшись на животе, спит Сильвэн. Он отключился почти мгновенно после того, как закончилось то безумие, в которое мы впали. Золотистый свет от нескольких ламп, горящих в спальне, создаёт красивый рисунок на теле мужчины, подчёркивая красивые длинные линии мышц. Хоть теперь полюбуюсь!
Воспоминания о произошедшем напоминают мне огромный клубок, смотанный из пёстрых лент. Хронология развития событий путается, яркие и относительно чёткие лишь ощущения.
Осматриваясь по сторонам, я в общих чертах восстанавливаю картину своего… хм… Матушка назвала бы это падением, я склонна считать это опытом, пусть обстоятельства его требуют прояснения.
Глядя на остатки моей сорочки с каким-то нехорошим удовольствием, думаю о том, что подарок госпожа Асти Сильвэн не то что не оценил — не заметил вовсе!
А вот и его одежда, сваленная небрежной кучкой. О! Оказывается, я на него всё же смотрела, когда он раздевался! Точно! Лежала, замерев, и сжимала бедное покрывало.
Что было потом… Потом он присоединился ко мне на кровати, и я закрыла глаза. Дальше помню только те ощущения, что он мне дарил. Удовольствие от касаний и поцелуев сменила боль неутолённого желания. После дискомфорта первого проникновения пришло какое-то странное чувство — смесь непонятного удовлетворения и спокойствия. И всё это завершилось чем-то мимолётным, почти болезненным, но таким… Я не в силах описать это толком: нечто сродни боли, от которой так сладко, что хочется, чтобы она длилась и длилась…
Мой взгляд опять возвращается к тому, кто подарил мне весь этот чувственный калейдоскоп. Что-то мне подсказывает, утро господина ла Лэкре выдастся на редкость тяжёлым, да и день тоже. Вряд ли он сможет сразу объяснить себе, почему соблазнил собственную гостью, хуже того — лишил её невинности. И вряд ли он придумает какие-нибудь по-настоящему рациональные шаги. Скорее всего, будет терзаться, оттягивать нашу встречу до последнего и придумывать покаянную речь.
Предположения эти я строю, опираясь на знание характера Сильвэна. То, что между нами произошло, не могло случиться, будь он в здравом уме. Да и я в своей адекватности засомневалась в первый же миг, как пришла в себя.
Завтра у меня будет очень насыщенный день: нужно вести дальше дело, сходит в аптеку за капельками, в которых до недавнего времени не было нужды. А ещё необходимо побеседовать с госпожой Обэ. Её клиенты в курсе того, что и в каких дозах она кладёт во флаконы и баночки?
Правда, Сильвэну я о своём открытии не расскажу. Попробую убедить, что это последствия стресса. А когда он успокоиться, поговорю с ним конструктивно. Нужно же обсудить продолжение!
ГЛАВА 4