— Отработаешь завтра свою сегодняшнюю хреновую игру. — Кивнул ребятам и направился в сторону раздевалок.
Я положил руку на талию Ники и наклонился к самому уху:
— Выдыхай.
— Подожди, Джейкоб, — проговорила она, — мне нужно время отойти.
Я бросил взгляд в сторону Мэйсона, который почти сложил штатив, и спросил:
— Со стороны казалось, что у вас всё шло отлично.
— Ну, если не считать того, что рядом с ним вообще тяжело дышать, — буркнул Мэйсон, — то да, всё прошло неплохо.
— На вопросы он ответил, — добавила Ава. — Но его энергетика лично мой внутренний мир пошатнула.
— Я тоже не чувствую ног, — откликнулась Ники и, повернувшись ко мне, добавила: — Он, конечно, тяжёлый человек. Я это предполагала, но всё равно было непросто.
Я пожал плечами:
— К нему привыкаешь. Зато потом уже никто не страшен.
Я кивнул Мэйсону и Аве, которые начали отходить, и повернулся к Ники:
— Мне нужно минут двадцать на душ. Ты где подождёшь — здесь или в здании?
— В здании, — вздохнула она, а потом сдавленно добавила: — Но я не могу идти.
Я усмехнулся, наклонил голову, чтобы наши лица оказались на одном уровне, и сказал:
— Готов помочь. За отдельную плату, конечно.
Глаза Ники загорелись:
— Готова обсудить.
Я развернулся к ней спиной — и не прошло и пары секунд, как она уже запрыгнула ко мне на спину. Зафиксировав её ноги руками, я пошёл по полю в сторону раздевалок.
— Для человека, который не любит спорт, ты на удивление быстро запрыгиваешь, — усмехнулся я.
— Не сравнивай. — Я почувствовал её губы у уха. — Это же не бег на сто метров, — потом она подтянулась на руках, коснулась губами моей шеи и добавила: — А вот такой вид спорта, когда тебя несут, я очень даже уважаю.
— Я заметил, — пробормотал я.
— Миллер обмолвился, что на следующей игре будут представители клубов. Тебе нужно быть сосредоточенным как никогда. И если…
Я перебил:
— Не думай о том, что сказал тренер. Я и так понимаю: шанс бывает один раз. И я готов.
— Но сегодня ты действительно отвлекался, — сказала она.
— Потому что это была просто тренировка. Все связки, которые мы сегодня отрабатывали, я знаю наизусть. И поверь, если бы Миллер не был во мне уверен, он бы уже навесил мне дополнительную тренировку.
— Не будь самонадеян. Риск всегда есть.
— Ты говоришь как Джейден.
— Может, потому что он прав, — отозвалась она и легко укусила меня за ухо. — И я не хочу, чтобы из-за меня что-то пошло не так, — добавила уже тише, после паузы.
Я остановился и аккуратно опустил её на землю. Развернулся к ней лицом и, глядя прямо в глаза, сказал:
— Если и случится что-то, поверь, это будет только моя ошибка. Не твоя. Но… — я увидел, что Ники уже хотела возразить, и, не дав ей этой возможности, добавил: — ошибки я не допущу.
Решив, что спор пора заканчивать, я наклонился и поцеловал её. Ники обвила меня руками за шею и, приподнявшись на носочки, ответила с той самой страстью, которую я чувствовал с первой нашей близости. Мы стояли на краю поля, и в этот момент я понимал ясно, как никогда: сейчас я не имею права облажаться. Перед нами открыто столько путей, столько шансов, что было бы глупо не использовать их.
Этот разговор только подтвердил: Ники действительно понимает, насколько важен для меня футбол. Она не давила, не тянулась к чужому успеху, как это делала Зои. В ней было другое — уважение, спокойное принятие и искреннее участие. И это, чёрт возьми, стоило многого.
Через две недели трибуны взрывались от хлопков и криков, а мы с парнями стояли в центре поля, обнимаясь, толкаясь плечами и крича от адреналина. Мы победили.
Два часа жёсткой, до предела выложенной игры — и мы доказали, кто здесь лучший. Наши соперники —“Блэкридж Рэмс”, мощная, агрессивная команда, давили с первых минут, но мы выстояли. Мы не просто подтвердили, что являемся чемпионами прошлого сезона. Мы показали, что стали сильнее.
— ДААААААА! — орал Хантер, вцепившись в меня и подскакивая на месте. — Чёрт подери, Паркер, мы это сделали! СНОВА, МАТЬ ЕГО!
На поле творилась настоящая вакханалия. Тот последний мяч, который я забил в самом конце, после феерической передачи Хантера — потому что Итана в тот момент просто зажали со всех сторон — взорвал стадион. Сигнал об окончании игры просто утонул в общем реве.
Я сорвал с себя шлем — и тут на меня с разбега напрыгнул Итан:
— Ты лучший, брат! Ты, блять, ЛУЧШИЙ!
Я чувствовал это. Сделал всё, что мог. И, переводя взгляд на трибуну, где сидели представители клубов, только сильнее сжал кулаки.
— Как думаешь, штаны у них не мокрые после нашей игры? — спросил я у Андерсона, который, единственный из всех, ещё сохранял хоть какую-то внешнюю сдержанность. Хотя я видел, как сразу после сигнала он подпрыгнул и со всей силы швырнул шлем в землю.