Когда я шёл, заметил, что ко мне навстречу идёт группа парней. Они переговаривались, и сначала я не понял, что именно резануло слух, а потом присмотрелся. В этой компании шёл тот самый парень, которого Ники пригласила для съёмки. Макс, вроде.
Вот что было не так. Они общались быстро, но не на английском. Я уже слышал его ранее от Ники — это русский? Когда они проходили мимо, я снова окинул взглядом Макса.
Я помню тот день, когда подошёл к ней, — она стояла и ждала его. Только тогда она смогла смотреть прямо на меня, и я не смог удержаться от флирта. Бьюсь об заклад: если бы рядом со мной тогда был кто-то ещё, она бы сразу перевела взгляд. В принципе, так и случилось, когда к нам подошёл Хантер и по-собственнически обозначил территорию.
В тот момент я почувствовал раздражение. Раздражение на него — потому что помешал, и мы не договорили. Раздражение на неё — потому что как только он появился, я как будто исчез. И раздражение на себя — потому что вообще из-за этого парюсь.
На следующий день, когда она пришла с ребятами на нашу тренировку, я сразу отметил новое лицо. И то, как свободно он с ней общается. Пару раз слышал их разговоры — снова на этом непонятном языке.
Та тренировка была отвратительной, и я впервые не мог собраться. Постоянно искал её глазами, хотя должен был следить за мячом. Еле успел поймать один — тот, что летел прямо на неё. Раздражённо сказал, чтобы отошли, и был почти в шаге от того, чтобы сказать Миллеру и Андерсону, что они отвлекают, и пусть катятся к чёрту с поля.
Но потом, в раздевалке, стоя под душем, я успокоился. На самом деле, если бы я сказал тренеру или Джейдену, что хочу, чтобы они свалили — так бы и случилось. Потому что да, условно, тренер и капитан — главные. Но все прекрасно знают, кто третий год подряд приводит команду к победе. И моё слово весомее других.
Но я понял, что погорячился. Я не мог себя остановить и продолжал на неё смотреть. Продолжал пытаться словить взгляд. Пару раз это получалось — и тогда по телу проходило лёгкое возбуждение.
Я подмечал её мимику, когда она говорила, как она смеялась, как брала интервью. И получил колоссальное удовольствие, когда она дерзко держала оборону, разговаривая с Миллером, а потом так феерично зафиналила. Кстати, тогда, идя с Андерсоном на поле, он проговорил:
— Неплоха.
— Не заглядывайся. Её застолбил Хантер, — ответил я. Ещё не хватало, чтобы Джейден стал пускать слюни в её сторону. Если он войдёт в игру — это уже будет бойня.
— Я знаю, — спокойно сказал он.
С того дня прошла неделя. Неделя, на протяжении которой я не мог перестать её искать глазами. Но каждый раз, когда мы сталкивались — будь то в университете, в столовой, на поле — она, чёрт возьми, не смотрела. Полностью игнорировала. Я бы мог подумать, что это флирт, привлечение, но нет. Ни одного знака, ни одного намёка, что я ей интересен.
Зато я, чёрт возьми, видел, как спокойно она общается с Хантером, с Итаном, с другими. Она уже почти с половиной команды нашла общий язык. И когда сегодня Алекс сказал, что она сексуальная и дерзкая штучка — он был прав.
Когда же включался в разговор я — она равнодушно отвечала и быстро переводила тему. Это злило.
В середине этой недели, когда мы с Хантером шли в раздевалку после тренировки, он сказал:
— Паркер, мне кажется, или ты слишком много своего драгоценного времени уделяешь Ники?
— Тебе кажется, — процедил я.
— Тогда отлично.
Я был недалеко уже от нашего общежития, но возвращаться к себе не хотелось, поэтому посмотрел на время и написал Джейдену, спросив, где он. Ответ получил сразу — у себя в апартаментах. Я написал, что сейчас зайду.
Когда Джейден открыл дверь, я сразу увидел улыбающегося во весь рот Хантера, который сидел на диване и что-то быстро печатал в телефоне. Я кивнул в его сторону и спросил у Джейдена:
— Что за повод для веселья?
Андерсон пожал плечами и перевёл взгляд на Хантера. А тот, отложив телефон, посмотрел прямо на меня. И, не скрывая торжества, произнёс:
— Всё-таки уломал. Чуваки, завтра у меня свидание со знойной журналисткой.
Блять. С хера ли я захотел зайти к ним?
Глава 20. Ники
Я смотрела на поле и понимала — сегодняшний день — полный провал. Фиаско по всем фронтам. И причина тому, к сожалению, мне известна. Виновница — та чёртова кружка кофе, которую я по неосторожности опрокинула на себя. В итоге пришлось срочно переодеваться, и с этого момента всё пошло наперекосяк.
Как будто что-то включилось — и дальше неудачи только набирали обороты. На любимые кроссовки наступили в коридоре. Профессор Тернер внезапно ввёл новое эссе, которое требуется сдать уже завтра. А Хизер встретила меня с новостью, от которой хотелось выть: новая тема для статьи — и это снова описание факультатива. Эти бесконечные «новые курсы» уже были у меня в печёнках.