— Какие чувства ты испытываешь, когда находишься на поле?
— Спокойствие, — ответил он.
— А какие возникают, когда до конца игры остаётся пять минут?
— Сожаление, что можно было сыграть лучше.
Я бросила взгляд на остальных. Судя по их лицам, они тоже всё поняли. Это была катастрофа и провал.
Я пыталась разговорить Джейдена и задала ему ещё с десяток вопросов — всё вокруг одного и того же: что он чувствует в определённые моменты игры. Надеялась выудить из него как можно больше прилагательных, чтобы потом хотя бы слепить из этого один полноценный ответ. И на всё это ушло ещё сорок минут.
Раньше мне хватало пяти-шести фраз, чтобы любой из ребят начал раскрываться — говорили честно, живо, без фильтров. С капитаном же пришлось выкладывать весь наш список. А он, между прочим, немаленький.
Когда я, наконец, поблагодарила Джейдена, он просто кивнул и, не говоря ни слова, направился обратно к тренеру. Рядом со мной Ава тихо выдохнула:
— Серьёзно, если бы я не слышала, как он командует на поле, решила бы, что у него с речью беда. Или что у него в лексиконе максимум пять слов.
— Он просто не хотел разговаривать, — пожал плечами Мэйсон.
Мы с Авой одновременно повернулись к нему. Я прищурилась:
— Не знаешь, почему? — с подчёркнутым сарказмом уточнила я.
— Эй, не только же микрофон виноват, — спокойно ответил Мэйсон. — Просто он такой тип.
Таким же типом оказался и Джейкоб. А точнее — до невозможности вредным. После того как его персональная тренировка закончилась, он не спеша направился в нашу сторону. Шлем держал в одной руке, в другой — бутылку воды. Его волосы и всё тело были мокрыми от пота, и, самое ужасное, — выглядел он до неприличия сексуально. Не мальчик, а настоящий мужчина.
Пока он не подошёл, я быстро повернулась к Аве и тихо прошептала, чтобы услышала только она:
— Прикрепи ему микрофон ты.
— Что? — она непонимающе посмотрела на меня, потом бросила взгляд за мою спину и снова посмотрела на меня. — Хорошо, — медленно произнесла она.
Я мысленно поблагодарила её за то, что она не стала задавать дополнительных вопросов. В этот момент сзади послышались шаги — Джейкоб подошёл. Я, всё ещё не поворачиваясь в его сторону, беззвучно прошептала Аве: «Спасибо». И только потом развернулась — и сразу встретилась с его взглядом.
И снова я испытывала это ощущение падения. С каждым разом мне становилось всё сложнее и сложнее выдерживать его сканирующий взгляд.
— Джейкоб, перед тем как начнём, я должна прикрепить микрофон, — спокойно сказала Ава и осторожно подошла к нему.
В этот момент мимика Джейкоба поменялась. Он смотрел на меня, чуть приподняв одну бровь, будто догадываясь об истинной причине, почему это Ава, а не я, занимается этим. Я попыталась отвести глаза, абстрагироваться. Не думать о его внешности. Не смотреть на руки. На шею. На ключицы, рядом с которыми Ава как раз возилась с петличкой.
После того как Ава разобралась с микрофоном и отошла от него, Джейкоб медленно открыл бутылку и начал пить. При этом он продолжал смотреть на меня.
Честное слово, появилось желание сглотнуть — настолько пронзительно он смотрел.
После игры большинство ребят выглядят уставшими и расслабленными. Но не он. Паркер в такие моменты будто наоборот — становится диким. Сбрасывает человеческую маску и перестаёт притворяться.
Это пугало.
— Ну что ж, начнём? — бодро спросила я, будто у нас не закручивается неведомый танец противостояния.
— Ну, давай, — лениво протянул он.
Я обернулась к ребятам, Ава кивнула, давая понять, что камера пишет.
— Джейкоб, как давно ты в футболе?
Он приподнял бровь, как будто думая: «И это всё, на что ты способна?» — и ответил коротко:
— С четырнадцати.
— Что ты почувствовал, когда сыграл свой первый... — я замешкалась на долю секунды, — матч?
Он пожал плечами. Мимолётно я уловила движение его груди — чёрт, взгляд сам собой туда упал. Быстро вернулась глазами к его лицу.
— Что это моё, — произнёс он, не отрываясь, будто выстреливая прямо в лоб.
Я подсознательно понимала, какую игру он затеял, но попыталась идти до конца.
— Свой первый гол. Ты его помнишь?
— Да.
Твою мать. Именно так мне и хотелось сказать. Он поймал мой взгляд и, конечно же, понял. Улыбнулся шире.
— Расскажи о нём, — не сдавалась я.
— Это был быстрый гол. Мой противник запутался в своих же ногах, — сказал он. Я уже почти выдохнула — наконец-то хоть что-то. Но тут он добавил: — Вот и всё.
И моя надежда лопнула, как мыльный пузырь.
Официально и совершенно точно: Паркер решил продолжать играть на моих нервах. Отвечал нарочно коротко, раздражающе лаконично. Получал от этого удовольствие и даже не скрывал.