Ирокез. Эспрессо или капучино?
— С молоком? — недоверчиво уточняет Джефферсон.
Мы обступаем парня, а тот открывает холодильник со льдом — настоящим льдом! — внутри которого красуется аккуратный ряд коробок.
Я (потрясенно). Откуда у тебя лед?
Ирокез. С «Базы «Арктика»», внизу. У них там есть оборудование. А молоко — мой секрет.
Джефферсон, судорожно стискивая в кулаке наличность, смотрит на нас умоляющими глазами несчастного котика.
Я. Вперед. Оставишь чуток.
Джефферсон. А двойной капучино сколько?
Ирокез. У меня все двойное. Два бакса.
Джефф снова оглядывается. Мы киваем. Он протягивает десятку и получает назад восемь долларовых банкнот, на каждой — красный штамп.
Парень с ирокезом — его зовут Кью — засыпает зерна в кофемолку. ««Маззер»», — гордо сообщает он, и Джефферсон уважительно цокает языком. Начинается ритуал приготовления: смолоть, забить, утрамбовать. Наконец Кью устанавливает маленькую штуковину с ручкой в кофемашину.
Джефферсон. Можно… можно мне включить?
Кью (подумав). Давай.
Джефф почтительно щелкает тумблером, и аппарат оживает. Мы молча смотрим, как густая черная жидкость льется в щербатую керамическую чашку.
Джефферсон (самому себе). Цивилизация.
Кью. А вы, ребята, похоже…
Я. Новенькие, да. Не ты первый заметил. Слушай, как тут все устроено? За право торговать платишь головорезам?
Кью. Я плачу банку. Он контролирует Базар. А «головорезы», как ты назвала наших бравых полицейских, на него работают.
Я. И тебе приходится покупать все необходимое только тут, да? Долларами ведь не наешься.
Кью. Ты знаешь, в округе многие принимают банковские доллары, потому что могут потом тратить их здесь. Но мне искать что-то на стороне резона нету. Я живу рядом, в Метлайф-билдинг.
Я (Джефферсону). Как тебе это нравится?
Тот молча от меня отмахивается. Закрывает глаза и смакует кофе.
Питер. И в чем смысл?
Ратсо. В том, что товар продается только за банковские доллары; банк же закупает оптом, а продает в розницу. И контролирует электричество.
Электричество? Ага, шнур от кофеварки заканчивается обычной вилкой, которая вставлена в такую прямоугольную штуку… как же она называется, Умник мне в помощь? От нее идет провод потолще к шестиугольной коробке у входа в зал, а от коробки по проходу змеится толстый кабель — естественно, к огромному генератору с вооруженными охранниками.
Кью (недовольно). Паренек с вами?
Я. Типа того.
Кью. Вот вам мой совет. Остерегайтесь людей-кротов.
Ратсо (с невинным видом). Людей-кротов не бывает.
Джефферсон с глубоким вздохом отрывается от чашки; в ней остался лишь темный кофейный ободок да капельки пены.
— Спасибо, — кивает он Кью. — Всем спасибо, — улыбается нам.
Кью протягивает руку за чашкой, но Ратсо хватает ее первым и быстро вылизывает начисто.
Ратсо. Собирай по ягодке — наберешь корзинку.
Кью. Говорю вам, берегитесь его.
Он забирает чашку, промывает ее мыльной водой из пластиковой бутылки.
Ратсо пожимает плечами и идет дальше. Мы — следом.
О людях-кротах гуляли слухи еще до эпохи Поки — говорили, будто бы в туннелях метро живут бездомные. Да запросто: в Нью-Йорке ужасов хватало, и никто особо не парился. Конечно, классного тоже было много, только чтобы жить счастливо, приходилось закрывать глаза на всякие тошнотворные вещи. Я, например, однажды видела, как один парень свалился со скейтборда — так прохожие кинулись ему помогать, вызвали «Скорую». Но когда те же прохожие замечали, что на земле лежит, ну знаете, бедняк… Они просто шли мимо. Наверно, есть негласное правило: «Протягивай руку помощи лишь таким же, как ты сам».
Так что я не удивлялась: люди живут под землей? Все может быть.
Хотя теперь-то какой смысл? Квартплата нынче любому по карману. Я думала, Кроты — миф Поки. Время от времени ходили рассказы, мол, знакомый знакомого пошел на разведку в метро и не вернулся.
Однако сама я ни разу не видела доказательств их существования. Ни загадочных лучиков света из-под земли, ни чего-то еще.
Ратсо. Так, народ, вам нужны еда и боеприпасы, да? Пошли сюда. Я знаю, у кого есть сухпайки, консервы и все такое.
Я. Слушай, Ратсо.
Ратсо. Да, красавица?