К бабке не ходи, и так понятно, что беседа будет сложной, хотя тему, которая бы нас объединяла, я определить не могу. Теряюсь.
Сомов на благодарность лишь скупо кивает, а через секунду рядом с моей правой рукой на стол приземляется тонкая черная папка.
– Открой, – следует краткий приказ.
Сглатываю.
Предчувствия благим матом орут, что лежащее внутри мне не понравится, и лучше бежать отсюда, пока есть возможность ничего не знать.
Усмехаюсь про себя. Куда бежать? Разве от этого зверя получится?
Еще с минуту вглядываюсь в идеальную выделку кожи и, будто в прорубь ныряю, подцепляю указательным пальцем самый уголок. Раскрываю.
– Что это? – хмурюсь, разглядывая первое, что попадает в руки – нечеткое фото.
– Кто, – следует поправка.
***
– Это же… Это… – задыхаюсь, боясь произнести вслух имя той, кого еще в начале смены видела живой и улыбающейся, а потом про нее сказали…
– Евгения Петрова, – в отличие от меня Олег спокоен и неэмоционален. – Ее убили вчера. Шесть ножевых ранений. Последнее в сердце. Никаких шансов выжить.
– Зачем Вы мне это говорите и показываете? – сморгнув слезы, смотрю ему прямо в глаза.
– А ты не догадываешься?
Отрицательно качаю головой.
Мы не настолько дружили с моей тезкой, точнее, вообще не дружили, просто здоровались и перекидывались время от времени ничего не значащими общими фразами, если у обеих выпадала свободная минутка, но такое случалось от силы раз шесть за весь год.
– Жень, а тебя никогда не удивляла ее фамилия? – дает подсказку. – Вроде бы и самая распространенная, но…
Сомов делает паузу, громкую, будто подталкивает размышлять дальше самой, а не просто слушать. От этого становится неуютно, но действует.
– У нее было ударение на первый слог. ПЕтрова.
– Правильно… Евгения ПЕтрова. А ты – Евгения Ветрова, – смотрит не мигая, а потом шарашит вопросами. – Кто должен был ехать на вызов по тому адресу? Врач или фельдшер?
– В-врач, – заикаюсь и скукоживаюсь, обхватывая и растирая плечи. В квартире достаточно тепло, но меня пробивает ознобом. – Ножевое ранение. Снарядили мою бригаду, но потом параллельно пришел вызов из…
– Знаю, – обрывает так спокойно, что я не могу не верить – знает и в подробностях.
Но тогда получается, что…
– Хотите сказать, что могла пострадать я?
– Нет, Женя, – ухмыляется, но так недобро, что я сжимаюсь еще сильнее, – не могла, а должна была.
– Вы что же? Намекаете, что это было спланировано?
Молчит.
– Да ну нет, – мотаю головой, – глупости. Кому я нужна? И откуда Вы всё это узнали?..
Перевожу взгляд на снимок убитой, а потом опять на хозяина квартиры.
– Тому, кому ты очень сильно мешаешь, и кто хочет отомстить.
Прилетает непонятный ответ на первый вопрос, второй же полностью игнорируется.
И следом.
– Хватит мне выкать. Смешно, не находишь? Особенно после совместной ночи.
Вспыхиваю мгновенно, внутренности поджимаются. И нет, это не страх, а реакция на его ауру, его близкое присутствие, его запах.
Волнительно. Очень.
– Объясните всё.
Качает головой и складывает руки на груди, будто чего-то ожидает. Ну да, он же только что обозначил требование, которое я проигнорировала.
Что ж, глупо стараться держать дистанцию на словах, если в любой момент он может ее сократить физически.
– Объясни, пожалуйста, – предпринимаю новую попытку, и та срабатывает.
– Хорошо.
Олег передвигает стул. Переворачивает, ставит спинкой вперед прямо напротив моего и седлает. Нас разделяет не более полуметра, а ощущение, будто сидим кожа к коже, настолько осязаем его взгляд. А еще я на подкорке чувствую, что вся расслабленность – лишь внешняя оболочка, под ней же притаился хищник, отслеживающий все до единой эмоции и жесты, на которые я не скуплюсь.
– Что ты знаешь о последнем контракте твоего мужа?
Неожиданный вопрос парализует.
А это-то здесь причем?