Еще совсем недавно превалирующее желание упасть и заснуть как минимум на двенадцать часов в родных стенах да после неожиданной встречи с соседом незаметно отступает на второй план. Открывается второе дыхание.
Родных стенах… вот же загнула.
Мысленно смеюсь над собственными громкими словами, пока иду в ванную, чтобы умыться.
А в итоге, недолго думая, скидываю одежду полностью и залезаю под теплый душ. Прикрываю глаза и подставляю голову под кривоватый поток воды. Стараюсь отрешиться и не замечать немного потрескавшейся от времени плитки на стенах, мелкой и неудобной чуть поржавевшей лейки, слегка шатающейся ванны с отколотыми по краям кусочками эмалированного покрытия.
И пусть купленные мною коврики и занавеска немного освежают общую малорадостную картину ванной комнаты, все равно отчетливо проступает чужеродность, обветшалость, некая неправильность и грустинка.
Еще год назад я и не думала, что когда-нибудь буду жить в съемной квартире, очень и очень скромной по всем меркам, почти аскетичной, а попросту голой, и называть ее своим домом.
Но всякое случается.
Всё меняется.
Моя жизнь тоже, но я не унываю. Как могу, подстраиваюсь под обстоятельства и по возможности держусь наплаву.
Год назад я о многом не задумывалась. Не представляла, что в двадцать девять лет стану вдовой, лишусь всего имущества, жилья, драгоценностей и вкладов, останусь без собственного дела, обожаемой клиники для детей и взрослых, в которой души не чаяла и возглавляла последний год, уеду, а скорее сбегу, из любимого Питера к черту на кулички, окажусь без какой-либо помощи и поддержки, без родных и близких, без друзей, без финансов и места, где меня ждут.
Одна. Совершенно одна во всем мире.
Жестоком, нетерпимом и опасном.
Но вышло именно так.
От неприятных воспоминаний тело прошивает ознобом, и я кручу вентиль, чтобы сделать воду горячее. Мне холодно. Постоянно холодно.
Но не из-за погодных условий, а эмоционально. В душе гуляет зима и пустота.
Хотя, когда гляжу на своего соседа слева, озноб и меланхолия отступают, тело пробивает в жар, дыхание сбивается, ладошки потеют, ноги превращаются в желе, а сердце частит и спотыкается.
Высокий, крепкого спортивного телосложения, фактурный. Взрослый, на вид около тридцати трех – тридцати пяти, не меньше. Темные волосы в короткой стрижке, жесткие черты лица, где щетина только усиливает это впечатление, и цепкий взгляд. Больше всего поражают именно его глаза! Темно-синие, пронизывающие, управляющие и говорящие без слов…
Я вообще теряюсь, когда он на меня смотрит. Прямо, открыто и в то же время с какой-то хитринкой. Будто знает не в пример больше, чем то, что я недавно приехала в этот город и устроилась на работу врачом скорой помощи.
Но этого не может быть. Кому я нужна или интересна, кроме самой себя?
Никому.
И это даже к лучшему.
Хватит с меня испытаний, проверок на выносливость и крепость нервов.
Большего я не выдержу, рассыплюсь и сломаюсь. А я так хочу хоть немножко пожить спокойно, для себя.
Силой воли заставляю себя закрутить кран и вылезти из ванной. Обожаю воду. Могу хоть час провести в душе, а может и больше. Вот так взять и упереться ладошками в стену, склонить голову, чтобы упругие струи пробивали и массажировали шею и плечи. Или по-другому, запрокинув лицо вверх и зарыв глаза.
И, главное, ни о чем не думать, не вспоминать.
Но для сегодняшнего дня, точнее ночи, целый час купаний станет перебором.
Укладываюсь в десять минут. Наскоро вытираюсь большим махровым полотенцем, закручиваю тюрбан на голове вторым, поменьше, накидываю на еще чуть влажное тело халат и босиком семеню в кухню.
Начало третьего, скоро начнет светать, а сна ни в одном глазу, хотя тело ломает и потряхивает от усталости, а суставы выкручивает. Перегуляла, как говорят про детишек.
Включаю кофемашину и пристраиваюсь на табурет рядом, наблюдаю за процессом приготовления любимого напитка. Это как глядеть на костер – расслабляет и тонизирует. Аппарат фырчит и вначале промывается, затем тарахтит, отделяя нужное количество зерен, жужжит их перемалывая, а через несколько секунд в подставленную на поддон чашку устремляется пара тонких струек коричневого напитка. По кухне разливается божественный аромат арабики, и я с улыбкой прикрываю глаза, его втягивая.