Звучит диковато.
Но это сейчас. А тогда я парила от его улыбки и плакала ночами в подушку, ища в себе ошибки и минусы, если он забывал перезвонить.
Бабка Нюра тоже радовалась, что девка пристроилась в надежные руки взрослого, солидного человека.
Да, руки казались тогда надежными, как и сам Власов. На момент знакомства ему было тридцать четыре. Взрослый, состоявшийся мужик, бизнесмен-строитель, а не какой-то там купи-продай. Он привык командовать и повелевать другими. Вот и в наших отношениях был единоличным лидером, но я не претендовала.
«Михаил – умнее, он знает лучше. А я подстроюсь», – примерно в таком направлении крутились все мои мысли.
И я подстраивалась.
Всегда.
Именно он решил, что я должна стать хирургом, потому что это солидно звучит.
Именно он решил, что мы поженимся за неделю до нового года, чтобы добавить ему весомости и показать ответственность перед заключением сделки.
Именно он решил, что ребенка спустя год брака нам иметь рано и…
Нет. Об этом вспоминать не хочу. Слишком больно, пусть и прошло шесть лет.
Бабка Нюра умерла через пару месяцев после моего замужества. Однажды вечером легла спать, а утром не проснулась. Зато осталась в счастливом неведении, каким монстром и мерзавцем оказался тот, который должен быть в семье «головой».
Мои розовые очки разбились через год после свадьбы, как и я сама, упав с лестницы со второго этажа.
Именно тогда прозрела окончательно и поняла, что жить надо не для кого-то, а для себя. Или, по крайней мере видеть от своего партнера отдачу и тепло, а не потребительское отношение, тычки, поддевки и насмешки.
Я собрала вещи и захотела уйти. Наивная. Оказалось, что и на это решение у меня нет права голоса. Моя золотая клетка захлопнулась, а дверь в нее заварили.
А еще несколько месяцев спустя власть Михаила перешла в тиранию, а дальше я познала монстра.
Ой, всё, хватит, отбрасываю неправильные, бередящие душу мысли из головы и решаю заняться чем-нибудь более полезным. Да вот, к примеру, хотя бы вынести мусор.
Задумано – сделано. Достаю пакет из-под мойки, подбираю со стола фантик от конфеты, которую съела за завтраком, и, как есть, топаю к входной двери.
В моем случае вынести мусор – это дойти до мусоропровода, спустившись вниз на один полет или поднявшись вверх. Называется, выбирай путь под настроение. Но самое прекрасное, что не нужно утепляться и ползти на улицу.
В прихожей все-таки торможу, чтобы надеть шлепанцы. Люблю ходить дома босиком или в носках. И мельком осматриваю себя в зеркале.
Моська немного сонная, но это и понятно, столько дрыхнуть. Вьющиеся темные волосы закручены в удобную гульку на макушке с помощью широкой резинки. На мне пижама – розовая майка на широких лямках и короткие штанишки до колена. Тоже розовые, но еще и с цыплятами.
Это коллеги-мужчины пошутили: подарили всем женщинам на восьмое марта подарки с сюрпризом. Мне досталось вот такое чудо.
– Да ладно, дело пяти секунд, а там пусто, – отмахиваюсь от умной мысли накинуть сверху халат или даже кофту, которая висит вот прямо перед носом.
Ради успокоения отщелкиваю личину и приоткрываю дверь. В подъезде тишина, как и предполагала. Визуальный осмотр подтверждает правоту. И я, усмехнувшись, шустро спускаюсь вниз, чтобы избавиться от мешка.
Поход оказывается удачным и проходит без эксцессов. Поднимаюсь вприпрыжку и почти касаюсь оставленного в личине ключа, когда раздается щелчок запора сзади. Знакомый аромат дорогих женских духов приятной волной задевает мое обоняние, подсказывая кого я увижу за спиной в следующую секунду.
– Привет, Эля, – здороваюсь, обернувшись.
Моя соседка по лестничной площадке, очень ухоженная девушка с длинными каштановыми волосами, неторопливо оборачивается на своих гигантских шпильках, вешая сумочку на локоть.
– О, Женёк, привет, – замечает она меня. – А ты чего так странно одета? – осматривает, чуть прищурившись.
Вопрос логичный, если посмотреть на нее. Кожаные штанишки, белоснежная блуза с жабо и поверх нее длинный бежевый жилет. Идеальная прическа, аккуратный неброский макияж.