В стае началась паника.
Топочущие и ревущие ящеры еще неслись в нескольких сотнях метров, намереваясь рассечь поток надвое, а желтые силуэты антилоп брызнули в разные стороны.
Этим обстоятельством не преминули воспользоваться другие хищники.
Пока место избиения окончательно не затянуло пылью, девушка увидела неожиданно большое количество кошачьих спин, устремившихся из колосящихся зарослей к потерявшим строй и порядок жертвам. Ящеры, выполнив роль тарана, топтали, рвали зубами и раздирали когтями, подбивали хвостами и падали брюхом, беснуясь почти на одном месте. Они выказывали недюжинное проворство, удивительное для таких размеров. В то же время совсем не были «тиранозавры» похожи на голливудских монстров, не оставляли они также ощущения тупой первобытной силы – сплошная скорость, верткость, сноровка.
Так ведет себя обезумевший волк, режущий овец в загоне направо и налево, или бешеный хорек, пробравшийся в курятник.
Определенных целей у чудовищ не было – они просто убивали направо и налево все, что двигалось.
Щелчок хвоста не глядя в клубы пыли – и от нахального стервятника этот колоссальный бич оставил брызги и разлетающийся ком перьев, лапы же разрывали пополам подвернувшегося кошачьего. Девушку замутило, и она отвела бинокль в сторонку, стараясь разглядеть спутников «драконов». Те деловито брали в круг и изничтожали выскочивших из этого кровавого бедлама антилоп. Шум стоял неимоверный, поэтому она не слышала мерзкого хохота, однако по ужимкам распознала родственников гиен. На таком расстоянии их уши, гривы и кисточки на хвостах вместе с кривлянием прочно ассоциировались у нее с чертями.
– Как же это я побреду по этой степи?
Она спустилась вниз, с отвращением посмотрела на подгоравшую тушку, однако, пересилив себя, сняла ее с огня, подбросив еще хвороста. В следующую секунду она упала на спину и выстрелила по верхушке дерева, на которой примостился стервятник. Тот заорал и взлетел, но пошел как-то боком, заваливаясь на крыло, и исчез из вида. Двое других, зависших над озером, словно вертолеты, взвихрили воду, но тоже отлетели. Девушка лихорадочно заряжала «ижик», шаря глазами по небу. А небо было полно всяческих птиц, в том числе и вполне вменяемых размеров. Огонь был от летающих тварей слабой защитой, и она поспешила влезть на свою развилку, где над головой ветви заботливо сплетались в надежный и прочный полог.
– Господи… да что же здесь делается. Других уже, наверное, сожрали, или сожрут. Меня еще кидануло относительно близко от опорной базы.
Губы ее задрожали, она едва справилась с биноклем, чуть не уронив его вниз. Меж тем картина прояснилась. Динозавры жадно насыщались, глотая изувеченных антилоп едва ли не целиком и не живьем. На почтительном расстоянии от них терзали свою добычу «тигры» – их было видно с добрый десяток. Пировали и гиеновидные бесы, поминутно набрасываясь друг на друга безо всяких внешних причин, огрызаясь на кошачьих и отгоняя пернатых, хотя мяса кругом навалено было страшное количество. Деловито шастали стервятники, падали с неба кожистокрылые, а от мелочи местами не видно было травы.
Что же до антилоп, то паника прекратилась так же быстро, как и началась. Поток струился дальше, сомкнув строй и мыча от запаха крови. Только русло его теперь пролегало на двести метров ближе к озерцу и деревьям. Девушку поразила стоическая философия жертв – ни одна голова не повернулась в сторону кровавого пиршества. Сунувшуюся было гиену отогнала пятерка крупных, агрессивных самцов, слаженно кинувшихся на нахалку, и «бесенок» поспешно ретировался к падали, подпрыгивая и вертясь, словно ужаленный.
Девушка почувствовала, что ее уже начинает подташнивать от выпитого кофе, немилосердной жары и всего увиденного. К тому же поднялся ветер, гоня прямо к ней с юга пыль и, что самое неприятное, жар от костра.
– Праздновать так праздновать.
Она укрепила плетеный гамак, еще раз убедилась, что огонь прогорит не скоро, положила ружье поперек тела и мгновенно уснула. Усталость и треволнения погрузили ее в тяжелый сон без всяких сновидений.
Пробудилась она рывком, словно закрыла глаза секундой раньше, чтобы дать отдохнуть зрению. Ее разбудил неясный шум и звуки выстрелов. Она схватилась за ветку и свесила ноги со своего опасно накренившегося ложа. Стреляли где-то довольно далеко на юге, причем длинными очередями, как в кино про войну. А звуки шли снизу, от озера.
– Мама моя… – воскликнула девушка, с суеверным ужасом глядя вниз. А там у озера пили воду сытые хищники. Она разглядела пять или шесть воинственно топорщившихся хвостов с кисточками гиеновидных чертяк, двух весьма и весьма крупных представителей кошачьих – один из них зашел в воду по грудь и лакал, не опуская крысиной головы. На водопое царил мир, даже ушастые адские псы почти не хохотали, деловито отмывая окровавленные брыли.
Костер почти погас, и девушка приготовилась встречать непрошеных гостей. Однако обошлось. «Тигр» учуял ее, рыкнул, побил для порядка себя куцым хвостом, однако, принюхавшись к дымку, ленивой рысцой направился в саванну. Вослед ему устремились и остальные. Девушка перевела дух и глянула на открытое пространство. Первое, что бросилось в глаза, так это отсутствие антилопьей реки. Сейчас только хвост шествия и тучу пыли можно было разглядеть на юго-востоке. Там кружились, превратившиеся в точки, пернатые бестии, туда же трусили напившиеся у озера. Динозавров и след простыл.
– Видно, ушли по саванне дальше, пожирая все на своем пути. А может, они тоже здесь пили? Бр-р. Такой и с дерева снимет…
Путь был свободен.
Волна хищников следовала параллельными курсами за верной добычей, равно как и расчетливые летуны.
Однако девушка была ужасно разбита. Она еще раз тщательно огляделась и сползла вниз. С сочным урчанием остатки ее ужина рвал какой-то зверек, по виду и размеру – чистый барсук, с двумя красными полосами от хвоста до носа. Девушка топнула ногой, и зверек отбежал, не выпуская из пасти кость. Она махнула на него рукой, принявшись подбрасывать в костер заготовленные дрова. Немного подумав, она стала швырять в оживающее пламя сырую листву и тонкие зеленые ветви, пучки травы, бледно-желтый кактус. Повалил густой и едкий дым. Она надеялась, что не ослышалась относительно выстрелов, и хоть кто-нибудь разделит с ней путь. Если в первый день она мечтала увидеть людей дней через десять – у базы, не раньше, и очень боялась встретить группу молодых веселых парней с автоматами в руках на фоне дикой природы, тот теперь рада была бы любому двуногому. Двое суток пути, бескрайняя равнина, высокое небо, чужое солнце и буйство клыков, рогов и зубов буквально раздавили ее земные привычки. Человека она воспринимала теперь как еще один ствол, еще один глаз, еще одну пару рук.
По саванне меж тем почти у самой кромки болот брели какие-то крупные туши. Бинокль показал, что степные скитальцы – местные носороги, имеющие то ли слоновьи уши, то ли костяные воротники. Эти, по крайней мере, были однозначно травоядными. Чего нельзя было сказать о стайке больших бескрылых птиц, вихрем пронесшихся в ту сторону, куда девушка не решалась двинуться сама. Птицы на бегу выуживали прямо из песка в самых неожиданных местах то остатки антилопьего мяса, в общей толчее втоптанные в плоть пустоши, то родственников зажаренного грызуна. Оперение у них, правда, было завораживающе хорошо.
Девушка увидела вдали бредущую фигуру.
Да, сомнений быть не могло.
Это был человек, несший что-то продолговатое на плечах. Шел он открыто, даже нахально, прямо на дым. Девушка загляделась на приближающегося мужчину. Царь природы, плюющий на то, что местная флора и фауна об этом не в курсе. Он не суетился, не шарил глазами по пустому небу.
«А он высокий, пожалуй, и под два метра. Борода. Тактическое обмундирование «Выдра», как и у меня, – смешное совпадение. Ранец и легкий тактический бронежилет. Сущий адский спинжак по этой жаре, свой я, наверное, выкину. Вот только что это у него на плече? Ну не бревно же в самом деле? Неужто гранатомет! Вот это мужик!.. Хозяйственный. Гранатомет придает, наверное, уверенности. Только как из него охотиться? Хотя – если по тем носорогам…»