- Почему он…
- Потому что мастер закрыл собой дверь и не пускал нас, давал вам время уйти, - Мерф с трудом сглотнул. – Я… вызвал врачей. Они не успели.
- Ты хотя бы попытался, - пробормотала Карла, опуская взгляд. – Это не Райан убил его. Это я убила. Словами, - глухо сказала она.
- Найтсмиты, Саду, Рэднеки, Брэйны – никто больше не убьёт ни одного немеченого, - громче сказал Мерф. Мы освободим Лоу, Магпайев и Эдифайеров. Власть должна быть честной. Учителя должны быть честными. Переводчики должны доносить суть, а не искажать её по нашему приказу.
С того дня охотники больше никогда не собирались. Мерф запер все помещения, где обычно проходили собрания. Он сжёг все списки и отобрал у каждого разрешение на оружие. Раскрыл всех шпионов в ордене немеченых, во многих и многих структурах – куча предприятий потеряла своих работников. Но падение такой громады не могло пройти незамеченным для этого огромного города. Последствия должны быть.
Мерф мог бы уничтожить орден вовсе, но… не стал.
- Я оставлю его, - сказал Найтсмит в тот день, когда все списки нашли свой конец в пламени камина. Карла тогда осторожно обняла его сзади, и он чуть сжал её руку, на которой сверкало отблесками огня колечко – прошло уже так много времени после всего, что с ними произошло…
- Я понимаю, - тихо и безмятежно сказала она.
- Я оставлю его, чтобы потомки помнили, что это такое. Добро и зло будут сосуществовать вместе. Но зло никогда больше не оживёт и не поднимет головы, - он закусил губу. – Я обещаю тебе.
- Я верю, - спокойно ответила Карла. И она правда ему верила.
Знала, что в этой жизни уже нашла своё место.
Знала это также точно, как то, что метка ничего не решает. И что счастье не только в людях – например, Лайонел был счастлив в мирном «почти-одиночестве», которое заполняли его мысли, тексты и подобранный с улицы щенок с нежной кличкой Роза.
И ещё она знала, что даже такой замкнутый человек, как Лайонел, в котором спрятан огромный клад мыслей и сил, тоже может любить. Особенно девушек, что сталкиваются с ним на свадьбе его лучших друзей.
Точнее, девушку – одну-единственную, с которой всё так быстро и в то же время неторопливо и серьёзно у него всё закрутилось. Карла знала, когда впервые приехала к своему другу в гости, что малыш у него на руках чужой, что та самая Марго, с визита к которой много лет назад всё и началось, была бесплодна. Но верила, что эти их постоянно опущенные взгляды и чуть дрожащие руки скоро станут увереннее и крепче, что всё ещё можно будет исправить – Лайонел, в конце концов, был потомком человека, что почти воскрешал мёртвых пятьсот лет назад. Разве теперь нельзя будет исправить то, что случилось с его невестой? Он найдет своё счастье, как нашёл его и Грег, пришедший к ним на свадьбу уже с собственной невестой-соулом. Мир не стоял на месте.
- И метки могли быть, может, и односторонними? Это интересно, - говорила Марго, указывая на свою собственную метку, что явно относилась к Лайонелу.
- Фетрони, - слышала Карла из соседней комнаты – заглянув туда, даже увидела, как Лайонел осторожно загибает пальчики на ладошке у маленького мальчика, - Шрайки. Грегсоны. Тэйлоры. Чоу, - и неожиданно для самой себя Найтсмит поняла, почему от ребёнка отказались безответственные родители – у малыша было шесть пальцев на каждой ладони, - и Скиннеры. Мы вместе, - Лайонел осторожно поцеловал мальчика в лоб. – Ты родился, чтобы соединить нас всех.
- У меня нет метки, - пробормотал ребёнок также тихо и неуверенно, как делал это его приёмный отец много лет назад. Карле захотелось подойти и обнять Лайонела – она вдруг увидела во взрослом мужчине того парня, что много лет назад сидел в своей комнате, точно также опустив плечи, и просто пытался понять, за что его хотят убить.
Но он справился с собой:
- Это неважно, - сказал Фетрони, поглаживая сына по голове. – Совсем неважно. Ты просто принадлежишь сразу целому миру, - и Найтсмит угадала такую редкую и светлую улыбку Лайонела. – Но я не буду лгать, что за это не убивают. Одна девочка уже меня послушала, - он отвёл взгляд. – Просто верь, что опасность миновала. Я сделаю всё, чтобы ты был счастлив. Веришь?
- Верю… - сонно сказал мальчик. Лайонел, снова улыбнувшись ему, выключил ночник и укрыл сына одеялом. – А можешь рассказать мне сказку, папа?
- О милостивом короле? – на секунду замер Фетрони. Мальчик покачал головой:
- Нет. Просто прочитай свою, - и наверное, ещё никогда создатели природы так ярко не улыбались. Когда-то самые лучшие истории стоит забыть или переписать, чтобы они стали ещё лучше, или чтобы дали шанс другой истории… выжить.
Найтсмит услышала мягкие шаги позади себя где-то спустя полчаса после того, как вернулась в гостиную. Она не стала вставать или отворачиваться от камина, лишь приподняла веки и прищурилась, слабо улыбаясь. Лайонел поставил на пол перед ними что-то большое, увесистое, и Карла немедленно перевела взгляд на этот предмет.
- Что в нём? – спросила она, глядя на то, как Фетрони снимает со своей шеи один из ключей и открывает им сундук.
- В нём может быть твоё прошлое, - сказал Лайонел, чуть морщась и садясь прямо на ковёр, откидывая крышку. Тускло блеснули старой позолотой и дешёвой краской дверные ручки самый причудливых форм.
- Ты серьёзно? – посмотрела Карла в глаза хозяину этого богатства.
- Имею право, - кивнул Лайонел. – Тем более, что в музее ордена тебе ни одна не подошла. Помнишь?
Да, она помнила. Потому сердце так и замирало, когда Карла, уже успевшая слегка разувериться в сказках о той идеальной ручке, что была создана для каждого рода, запустила руку в сундук.
- Просто выбери ту, к которой тебя потянет душа, - шепнул Лайонел, его голос стал ниже, но Найтсмит снова слышала того мечтательного парня, который разговаривал с ней в поезде и научил молчать. – Она сама позовёт тебя.
Карла с улыбкой закрыла глаза и потянулась к какой-то из ручек. Сомкнула на одной из них пальцы. Не то.
- Послушай голос. Послушай его, как я тебе говорил, - опять это редкое «я». Может, оно и подтолкнуло Карлу к более решительным действиям – она скользнула пальцами по холодным, неприятным ручкам, её потянуло вниз, глубже. Глубже. Ещё глубже.
- Он бездонный? – со смехом спросила она, поднимая веки, когда вдруг наткнулась на что-то.
Такое тёплое, словно привычное и родное. Вылитое только для неё одной в целом мире.
- Ты нашла, - наверное, Фетрони не улыбался так даже в детстве. Он не спрашивал, а утверждал. Карла кивнула и осторожно потянула ручку на свет божий.
В самую последнюю секунду она отвернулась, и свет упал на ручку уже в тот момент, когда она не смотрела на вещь, которую так сжимала. Сбоку висел ярлычок – там была написана фамилия рода, для которого изготовили эту самую ручку.
Найтсмит не знала, будет ли вообще смотреть на неё. Сердце было готово выскочить из груди.
- Давай же, - раздался голос Лайонела, чью интонацию так сложно было понять, когда ты волнуешься, как не волновалась уже почти десять лет.
Под этот стук сердца, когда Карла медленно подняла голову и взглянула на ручку, и кончилась история о загадочной безродной Стрелочке и немеченом мальчике, что всегда был в роду Фетрони, словно сам дух шута каждый раз в нём перерождался.
Кончилась и началась другая, что прозвучала удивлённым вздохом, словно звуком, с которым новый человек явился на свет.
И пусть орден был распущен его же лидером – кто знает, что могут совершить потомки. Внуки, правнуки и дальнейшие продолжатели рода… что может натворить эгоизм молодых людей.
И сколько раз еще такие маленькие Карлы будут спасать таких чудаковатых Лайонелов – неизвестно.
Но это будет уже после них. Можно пока об этом не думать.