Глиняное лицо улыбнулось еще шире:
– Войска Делраэля пойманы в ловушку ледяной крепости, и ему ничего не остается, кроме как мозолить глаза монстрам.
Последние слова Хозяина эхом прогрохотали по гроту. Люди-черви слушали с раболепным вниманием и восторгом.
– А вы здесь, – сказал Дэвид, – в моих руках.
Еще одна глиняная рука появилась из стены грота и, сметая с пути веремов, с невероятной скоростью дотянулась до Вейлрета и Брила, схватив их глиняными пальцами. Затем подняла их над землей. Ни Вейлрет ни Брил не могли даже шевельнуться. Рука пронесла их через весь грот, скользя по земляному полу и не оставляя на нем никаких следов.
Когда Дэвид разверз свой рот для крика, Вейлрету показалось, что гигантская глотка уходит в никуда.
– Вы убили Тэйрона! Вы насылаете мне кошмары! Вы разрушили мою жизнь!
Рука поднесла их к самым глазам, мерцающим и движущимся в сырых глазницах, затем сдавила еще сильнее.
Вейлрет чувствовал, что его кости готовы треснуть. Черные пятна закружились в его голове, он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть.
– Игра окончена! – завопил Дэвид. – И вы проиграли!
Глава 25
Залп
Отчаянные меры – это то, как развлекаются ТЕ.
Древние Волшебники сражались без ухищрений и уловок, но с жестоким упорством. Однако они наступали и продолжали наступать даже после того, как получали смертельные раны.
Воины-монстры Серрийка валились без счета, многие, струсив, удирали в сторону гор. Те слаки, что посметливее, накидывались впятером на одного Волшебника, разрывая неживое-немертвое тело на куски, после чего бросались на следующего врага. Снег превратился в кровавое месиво.
Монстры выли, рычали во время битвы, но Древние Волшебники оставались безмолвными, не издавая ни звука, ни победного возгласа, ни крика боли или гнева. Они просто молча бились с ровной и обдуманной яростью.
Серрийк стоял возле драконьего трупа, прислушиваясь к страданиям своего тела. Его скорпионий хвост бессильно повис. Он чувствовал сломанные ребра и горячую кровь во рту – последствия удара Аркен; раны, нанесенные Рогнотом, раздирали его шкуру. Никогда раньше он не был так близок к поражению.
Когда он увидел воинов, марширующих из ледяной крепости, то почувствовал, как его ярость поднимается до своей высшей отметки.
И тут что-то внезапно оборвалось в его сознании, освободив его мысли от гнетущего присутствия Дэвида, словно тот ослабил свое влияние, перенеся его на другой объект.
– Я хочу Камни сейчас! – сказал он про себя и взревел так, что его голос раскатами грома пронесся над полем битвы. – Корукс!
Вожак слаков выехал из гущи сражения на паровом автомобиле. На заднем сиденье лежал связанный профессор Верн, тщетно пытавшийся высвободиться. Корукс обожал издеваться над пленниками и все время пытался испугать его еще сильнее, но Серрийку было не до того.
– Приготовить пушку, – приказал мантикор. – Я хочу немедленно сравнять с землей стены этой крепости. Делраэль там. Эти… – Он взглянул на продолжавших наступление древних Волшебников. Смешанная с кровью слюна свесилась из углов его черных губ. – Это просто какие-то диверсанты.
Серрийк повернул свою квадратную голову, оглядывая поле брани и удостоверяясь в том, сколько полегло солдат-монстров. Его злило, что слаки оказались такими жалкими воинами.
За время похода Делраэль не раз наносил ему болезненные удары. Когда-то войско Серрийка превышало числом человеческое раз в пять, но теперь, казалось, их силы сравнялись.
– Быстрее! – рявкнул он на Корукса.
Вожак слаков выпрыгнул из парового автомобиля и подбежал к черной пушке. В тех местах, где гоблины успели начистить ее с утра, гладкий ствол сиял чистотой. Но они не успели довести работу до конца, прервавшись, когда появилась Аркен.
Древние Волшебники не переставали отчаянно сражаться, а монстры – реветь и визжать. Корукс и несколько его помощников нацелили пушку на толстые ледяные стены крепости.
Серрийк выпрямился. Через мгновение крепость превратится в груду осколков. Он с триумфом пройдет по тому месту, где она стояла, и выхватит Камни из мертвых пальцев Делраэля.
Внутри парового автомобиля профессор Верн извивался, стараясь принять сидячее положение и подпереть спину локтями. Он кашлянул. Его глаза расширились и налились кровью, он выглядел совершенно изможденным, как персонаж, чья игра подходит к концу.
Слаки зарядили пушку, засыпав в нее один из последних котелков огненного порошка, и закатили в ее дуло огромное ядро.
– Стойте! – крикнул Верн. Его голос срывался от отчаяния. – Пожалуйста, погодите. Я знаю, как сделать это получше.
Мантикор повернулся к нему:
– Я и так был вполне удовлетворен прошлым испытанием твоей пушки.
– Вы не понимаете, – прохрипел Верн, тщетно стараясь говорить громче. – Вы же видели, какую лавину вы вызвали в прошлый раз. Зачем вы хотите уничтожить всю крепость? Пожалуйста, дайте мне все так устроить, чтобы удар оказался менее разрушительным. Я просто пробью стены, так что вы без труда войдете внутрь.
– Он нас за дураков держит, – сказал Корукс Серрийку. Слаки закончили целиться и закрыли затвор. Они подперли большими камнями колеса, чтобы предотвратить слишком сильную отдачу.
– Вы и так получите все, что вам нужно. Нет никакой необходимости хоронить под обломками целую армию.
– С какой стати я должен об этом думать? – возразил Серрийк.
Изможденное лицо Верна стало жестким, и он выпалил:
– Сколько времени уйдет на копание в грудах обломков и мертвых тел в поисках нескольких крохотных камушков?
– Ладно, давай, – сказал Серрийк. – Только скорее.
Возможность длительной возни с обломками не приходила ему в голову. Куда приятнее будет захватить в плен Делраэля и его воинов. Это много лучше, чем просто смести крепость с лица земли.
Серрийк выдернул профессора из парового автомобиля и когтями перерезал веревки на щиколотках и запястьях Верна. Профессор закричал, когда веревки упали, и мантикор подумал, что у того, видимо, вывихнуто запястье, но потом решил, что это не так уж важно.
Верн сделал шаг по направлению к пушке. У него был такой вид, что он вот-вот разразится рыданиями. Он немного поправил затвор орудия, после чего направился к бронзовым поддерживающим стойкам, о которых Серрийк всегда думал как о совершенно бесполезных деталях. Казалось, Верн хорошо знает, что делает.
Корукс стоял возле Верна. Профессор повернулся к вожаку слаков и усмехнулся:
– Как я устал от постоянного запугивания, ящерица. Но мне больше нечего бояться, так что ты зря тратишь силы.
Корукс зашипел на него, но Верн, не обращая внимания, заканчивал свою возню с пушкой. Затем он посмотрел на Серрийка:
– Готово. Можно стрелять – и пусть все ваши усилия будут прокляты.
Серрийк отшвырнул Верна к паровому автомобилю, после чего занял свое законное место за пушкой.
– Корукс, тащи фитиль! Держать армию наготове, чтобы прорваться в крепость, едва я пробью стены.
Корукс взвыл, передавая приказ всем монстрам. Один из слаков протянул Серрийку горящий фитиль.
Мантикор, держа фитиль в огромной лапе, шагнул к пушке.
* * *
Стоя на коленях и скрючившись, Верн смотрел на плоды своего труда. Профессор так долго жил в постоянном страхе, что все его чувства словно стерлись и он находился в состоянии полной апатии. Слезы, казалось, навеки замерзли у его глаз.
Запал зашипел. Слаки попятились назад, зажимая уши.
Пушка взорвалась.
Казенную часть ствола разорвало фонтаном огня и шрапнели. Стальной цилиндр разлетелся на куски.
Верн откатился за паровой автомобиль, стараясь спастись от осколков. Когда дым и пламя рассеялись, он увидел покореженные останки пушки. Позади пушки, отброшенная взрывной волной футов на пять, лежала груда рваного кровавого мяса, некогда бывшая Серрийком. Его морда и верхняя часть туловища были размазаны по земле. Шея была сворочена назад, а хребет раздроблен. Звук, похожий на шипение прохудившегося ситналтанского насоса, исходил из страшных дыр в легких мантикора. Выпустив легкий сноп искр, как от слабого электрического разряда, смертоносный скорпионии хвост дернулся и замер.