- Да и внешне не похожи на мошенников, - понял врач больного, - женщина такая милая. Конфетки вон раздавала. Мне аж папиросы настоятельно предлагала, хотя я уже давно не курю.
И, главное, все нужные документы показала. Все в порядке. Государство юридически к ней претензии никаких не имеет. Теперь, что существенно, чтобы вы не имели, ни до общения, ни после общения. В общем, кабинет 104, первый этаж, - он вытащил старенький мобильный телефон, посмотрел на время, - 11.37. Сегодня эта организация открыта с 11.00 до 15.00. Так что ждать особо не придется. Можете зайти. Обещали потенциальным пациентам за просто необязательный разговор три тысячи рубликов. Сколько собираются платить за работу, сообщат только с потенциальными клиентами.
Можете не ходить, не уговариваю. Меня попросили, я поговорил. А дальше не наше дело.
Он выжидающе посмотрел на Александра Васильевича. Дескать, по болезни мы поговорили, разговор я передал. Больше у меня ничего нет!
Да уж, опять сплошная болтология. Ладно, все прошло, как говорится, как сон пустой, царь опять лопухнутся и женился на другой.
Но от лечащего врача Александр Васильевич все равно вышел слегка ошарашенным. Всяко было. Врачи тоже люди. И радостные новости передают, и тревожные. И совсем бестолковые. Что же теперь, плакаться об этом?
Не думая ни о чем, Александр Васильевич довольно резво поковылял (мог еще, когда требовалось) к неведомой пока цели, слегка побаливая левой стороной груди. Мошенников по жизни он не боялся. Пятьдесят лет уже перевалило, сколько ж можно обманываться?
Вообще, у него было несколько важных правил, которые, может быть, не сберегут от мазуриков, но деньги позволят спасти:
Во-первых, деньги отдавать только в магазинах и приравненных к ним точкам, например, в бюро обмена. Все эти нюансы типа, мы дадим вас большие деньги, но завтра, а вы отдайте небольшую сумму налогов сегодня, не для Александра Васильевича;
Во-вторых, он будет подписывать только простой договор, ни о каком кредите или обмене органов своего тела здесь идти не может.
В-третьих, если будут разговаривать только об этом – уйду. И первый этаж тут вполне приемлем. Не открывается дверь – выйдем в окно. Тем более, лето.
Что еще нужно бояться старику-инвалиду на шестьтом десятке жизни?
Александр Васильевич решительно постучал в рекомендованную ему дверь, немного подождал и, не дожидаясь ответа, открыл дверь.
Он ведь постучал, значит, вежливый человек должен сообщить: «Да» или «Нет». Невежливый сделает вид, что не услышал. И на это есть наш невежливый ход. Дверь с ноги! Какой бы не был человек, он все равно заговорит. Или хотя бы заорет, что в нашем Отечестве вернее.
- Здравствуйте! - поздоровался Александр Васильевич, и несколько замялся. Разговаривать с невидимым хозяином ему не хотелось. Во всяком случае, после бойкого варианта входа, представитель фирмы по очкам его переиграл. перед столом никто не сидел. Что только это даст?
Как и любой мужчина при обыске опасного помещения, Александр Васильевич, прежде всего, обратил внимания на окно, при этом буквально вписался в стену, чтобы уберечься от угрозы.
Нет, он не думал, что ему воткнут нож (хотя какие-то шансы были), но вот проказливо стукнуть по лопаткам или сделать гадкое белое пятно на спине для него было вполне реально. Были уже такие эпизоды в его карьере.
Никого не увидев, он быстро повернулся в противоположный край комнаты, при этом резко отошел в сторону, отойдя с дисектрисы стрельбы. На всякий случай. Пусть будет подозрительный тип, зато живой.
И увидел ее – представителя указанной фирмы. Милой, как его охарактеризовал лечащий врач, Александр Васильевич никак бы не назвал. И даже не подумал. Скорее, ее можно было назвать самкой собаки, с любопытством на морде наблюдающей за блохастым самцом.
Заметив, что он смотрит на нее, она быстренько преобразовалась. И как точно и с минимумом эмоций и использованием лицевых мышц! Глаза вместо блеска жадного любопытства начали тихо поигрывать и даже показывать, какая она скромная девочка. Искрометный жар женских щек переродился в девичий стыдливый румянец, а хищный оскал изменился в застенчивую улыбку. Теперь это уже не сука, а действительно милая девочка!
С учетом распущенных довольно длинных русых волос, она была весьма красивая или хотя бы смазливая дама тридцати с лишним лет. большинство мужиков бы точно свалила в любовном катаклизме.