- Эм-м, тебя? - не понял король.
- Дракона,- укоризненно сказала принцесса, - он же воевал с драконом, а не со мной. Усиленная молния, наверное, с бронебойным эффектом. Враг был оглушен и ошеломлен и свалился на землю в прострации. После этого нужен последний незамысловатый удар!
- И что же использовал наш маг в качестве кинжала милосердия?
- Всего лишь обычную молнию в глаз, - засмеялась Анна-Мария, - хотя не знаю, может, он подмешал туда что-то. Очень уж разорвалась голова. В клочья! Потенциальный насильник погиб, даже не дотронувшись до девичьего тела.
- Ты очень часто упоминаешь насилие. Это очень не приятно для юной принцессы, - сделал ей замечание отец.
- Ай! - отмахнулась она, - незамужняя принцесса скоро станет замужней за самого могущественного мага. А вот здесь-то появляется наибольшая проблема.
После победоносного боя Александр стал дотошно выискивать причину, по которой он вдруг оказался в бою с сильным драконом, - принцесса фыркнула, - я пыталась его убедить, что все наблюдатели, сражающегося с ним, обычно выходят из анального отверстия, после того, как их убьют, пожарят и съедят. И в таком виде они ничего не говорят, да их и не спрашивают. И поэтому спрашивать некого.
Но он совершенно не слушал меня и только время от времени задавал неприятные вопросы, от которых не было ответов. При чем самыми смертельно опасными и угрожающими его жизни он считал не дракона а именно нас. И он решил убить нас, пока мы порознь.
Итогом такой неприятной ситуации опять могла быть смерть. Моя от его кинжала. Благовоспитанный, он потащил меня в кусты. Все думали, что для секса, но он-то уже вытащил страшный кинжал.
Конечно, у меня был маленький нож в рукаве платья. Но он воин, а я всего лишь слабая девушка. И потом он могущественный маг. Драться с ним, всего лишь, оттягивать смерть и выбирать себе наиболее мучительный способ.
Я покорно поставила шею под кинжал.
- И что же, - насмешливо, хотя и несколько напряженно спросил Карл, - он зарезал тебя, а потом оживил зомби, отправив себя убить меня?
Принцесса улыбнулась, вытянув к нему свои руки и утробно зарычав: - я хочу твою жизнь!
Хохотнули, помолчали, раздумывая над новой проблемой.
- Я думаю, его нужно будет убить, - вздохнув, предложил Карл XVII, смотрящий только на сегодня. Состояние здоровья, к сожалению, большего не позволяло.
Однако принцесса, думающая и о завтрашнем дне, возразила:
Конечно, имея в своих руках государство, какое бы оно слабое не было, и каким бы сильным он не был бы, мы рано или поздно убьем его. Но я буду против такого радикального подхода. Ты спросишь, почему?
Во-вторых... - увидев, что он встрепенулся, намереваясь уточнить. Анна-Мария, твердо повторила, давая понять, что она не ошиблась: - во-вторых, в этой войне с собственным магом, мы ослабим наше государство. Ведь убив его, мы снова истощим наше же государство.
Наоборот, приручив его, мы сильно усилим государство. И исчезновение вечного врага виконта Васко де ла де Комилья лишь первый шаг к движению в нужном направлении.
Ну и как ты хотел, самое главное, о чем ты мечтал, во-первых, я в него влюбилась и мечтаю иметь от него кучу прелестных, сильных магией, детишек.
Отец – могущественный маг, мать – сильная магиня, о чем он, хочется верить, даже не подозревает. Что нам еще надо. По крайней мере, несколько поколений наша династия будет самая могущественная.
- Да, - потер затылок Карл, - в логике тебе не откажешь. Если тебе только удастся приручить этого дикаря.
- Ах, папа, - неожиданно уныло проговорила Анна-Мария, - сколько тебе осталось?
Это была их государственная сверхтайна. Год назад черная ведьма перед смертью прокляла своего победителя. Усилия магов и могущественных артефактов оттянули смерть, но победить не смогли. И, кажется, смерть медленно, но неумолимо приближалась.
Карл пожевал, прикинул плечами:
- Год-то я протяну, а вот потом, ваше величество, вы уж сами.
Помолчали. Анна-Мария с трудом сказала:
- Как жаль, папа. А Александр Винорт, - она погладила лоб, - если бы он был мой, я вообще бы ни кого не боялась. А пока ты здесь, надо хотя бы пока отправить его в далекий поход. Пусть передохнет и остынет. А то хоть он и очень милый, но весьма горячий.