А еще у него есть Лиза, Елизавета Сергеевна, тоже еще тот наперсточек сознания, если оценить по сохранившему объему физического тела. И пусть уж она злобствует над ними, чем над ним. Да?
Подумав над этим, не стал бурчать над полуночным поведением Лизы. У самой голова есть, хоть и уже экзоплазменная, ментальная. С другой стороны, такая же балда, как и у всех женщин. Затащит ведь в ловушку, а вытаскивать придется ему, сиволапому, как пить дать!
- Лиза, свет моих глаз, - пока еще спокойно спросил он, - куда идем и как будем отбиваться, если что?
- А? - привычно зависла она, опять не подумав о грядущем. А потом, разъяренная, повернулась к нему: - опять ты со своими пессимистическими заботами. Придешь, куда гледелками смотрим, отбиваться от тех, кто нападать будет. Может и не будет еще никого, что каркаешь!
Александр Васильевич только вздохнул. Опять дурак, что ты будешь делать. А на Большую Землю она, похоже, будет пробиваться наобум. Ох, уж эти женщины, своенравные красотки, что б в их котлах черти варились!
Так и прорывались. Два привидения, злые друг на друга и на весь мир. У Лизы все-таки примитивный план был. Она хотела «вылезти» из игрушечного мира путем из одного из компьютеров, воспользовавшись оголенным проводом, буквально его небольшим семисантиметровым отрезком.
На каких, оказывается, мелочах провисают грандиозные планы нападения на планету Земля!
- А если оператор использует изоляцию и изолирует наш мир? - как бы ненароком спросил Александр Васильевич.
На что его дражайшая супруга совсем по-семейному ответила, как отрезала:
- Тогда останемся в нашем мире, - и повернулась к нему, что, мол, умник разфилософствовался? Сама знаю, что подвешена на тоненьком проводке. И что теперь, вешатся? Так шеи нет!
Эх, женщины, женщины, нет у вас ничего трезвого, драгоценного, хотя бы один раз продуманного.
Александр Васильевич под пронзительным женским взглядом промолчал, но подумал, что начальником над ним женщина будет выступать в последний раз. Куюку мааре!
В этой новой бессмертной жизни он всегда будет делать только САМ! И ничего мне тут мычать и орать, длинногривые и намазанные!
Он ничего ей не сказал, даже мимикой лица не позволил моргнуть, но Елизавета Сергеевна (умная, между прочим, женщина, как это ни странно звучит) все же нужное увидела, но не обиделась. Так, просто стукнула один раз по нему. Так не по лицу же, по груди. А там у него в прошлую жизнь кость была каменная, даже железобетонная!
А провод, кстати, так и остался оголенный. Потому как оператор здесь оказался… женщиной! С такими же тараканами в голове и с реальными ошибками. В конечном итоге, он, оказалось, зря опасался провала. Минус на минус всегда дает плюс. Здесь, главное, чтобы минус не встретился с плюсом и все будет хо – ро – шо!
Елизавету Сергеевну он без проблем убедил не пугать оператора. Благо женщина тут была молодая, но странная. Ей только собой мужчин пугать!
Обождав, пока она зачем-то отвлеклась – то ли за кофе, то ли в туалет, все одно, ассимиляция или диссимиляция, они, как и полагается привидениям, потихонечку украдкой прошмыгнули в коридор и на улицу. Хотя зачем? Ведь административный коридор был этажом рядом ниже.
Полетали, вспомнив былую Землю. Хотя, конечно, до России здесь было далеко. Ну хотя бы дело сделали – на соседней улице кучковались голубые и розовые – то ли собирались на демонстрацию, то ли просто наслаждались вседозволенностью.
Они им показали европейскую свободу! И не только появление потустороннюю силу, но и полтергейст, гнали их до полицейского участка три улицы. Полицейские их не остановили. Вот еще!
Александр Васильевич сам остановился и жену остановил при мысли о том, что им еще жить и жить, а законы надо соблюдать. Иначе это уже не форпост цивилизации будет, а вертеп, а их между делом могут в тюрьму. Ведь, похоже, второй пары привидений в Париже уже не было. Во всяком случае, они в этом городе, как не старались, привидений не видели.
Естественно, разбойная старушка Лиза начала вякать и хватать за какие-то подобия рук. но тут уж Александр Васильевич дал понять, что одно дело, он позволяет, другое дело, сурово не позволяет. Он скрутил ей конечности, а потом, когда она, по инерции, продолжала бузотерить, хорошенько ее выпорол, чем ввел ее в дикую эйфорию.