— Я все прекрасно понимаю, — сказала София. — Думаю, для вас не будет неожиданностью узнать, что я всегда считала Айвстона идеальной партией для вас. И я очень рада, что вы сами это поняли и смогли привести его к алтарю.
— Так и было задумано, да? — прошептала Пенелопа и засмеялась. — Должна признаться, мне пришлось немало потрудиться, а он так упорно сопротивлялся, что я чуть с ума не сошла, но я все-таки справилась.
— Естественно, вы справились и все сделали превосходно. Дорогая, вы довольны? Вы действительно счастливы?
— О да, — ответила она, сияя черными глазами и хитро улыбаясь. — Мы с Айвстоном поговорили и решили, что каждый из нас должен преподнести вам подарок, ибо мы уверены, и не пытайтесь возражать, что без вашего участия мы никогда не обрели бы друг друга. Это наше безоговорочное решение, леди Далби. Мы собираемся отблагодарить вас.
— Ну, если вы так решительно настроены, мне остается лишь с благодарностью принять ваши дары, — сказала София, с трудом сохраняя невозмутимое выражение лица. — Можно узнать, что за подарки?
— Вы, наверное, уже догадались, — сказала Пенелопа. — Это стало семейной традицией, и мы не хотим ее нарушать. Айвстон собирается преподнести вам чудный китайский фарфор, а я, поскольку мне теперь приходится все контролировать, даже подарки, заказала шикарную витрину с черным лакированным корпусом, где вы сможете хранить свой китайский фарфор. Одобряете?
София усмехнулась и, взяв Пенелопу за подбородок, заглянула ей в глаза.
— Очень одобряю. Ваш выбор превосходен, — сказала она с нежностью. — Если мне каждую неделю будут дарить китайский фарфор, нужно где-то его хранить, не правда ли? Я вам полностью доверяю, Пенелопа. Откуда весь этот фарфор и черные лакированные витрины? Надеюсь, не из наших лавок?
— Нет, конечно, — сказала Пенелопа. — Все это привезут Эллиоты, наши родственники из Америки, хотя у лорда Кранли имеется собственный запас экзотических вещиц, которые он хранит в память о своих заморских странствиях. В порт прибыли два корабля Эллиотов, которые два дня назад вышли из Нью-Йорка, а до этого шесть дней плыли из Китая. Представьте себе, как все обрадовались такому неожиданному воссоединению семьи, и прямо перед свадьбой.
— Да, могу себе представить, — сказала София, оглядывая гостиную. — Какое впечатление произвели на вас Эллиоты?
— Я ожидала чего-то другого, — сказала Пенелопа, теребя черный локон. — Я никогда раньше не общалась с американцами, за исключением ваших племянников.
— И они совсем другие, да? — ненавязчиво подсказала София.
— Да, это правда, — сказала Пенелопа, кивнув головой, и вдруг задумалась. — А куда подевались ваши родственники? Я точно знаю, что все мужчины были приглашены.
— Они уехали во Францию, дорогая, все вместе. Мой брат, мой сын, мои племянники и даже лорд Хоксуорт. Разве Амелия не сказала вам?
— Я не уверена, что она знает об этом, — прошептала Пенелопа, взглянув на Амелию, которая стояла на другом конце комнаты с Луизой, со своим кузеном и золовкой. — Они не очень хорошо ладят между собой, как я поняла. Мой брат Джордж в отличие от ее кузена гораздо учтивее и разумнее, насколько я могу судить.
— Не верьте всему, что говорят, дорогая. Думаю, когда вы лучше узнаете лорда Хоксуорта, то поймете, какой это милый и учтивый человек. Иногда сестры не совсем правильно судят о своих братьях.
— Наверное, потому что они слишком разобщены, — подвела итог Пенелопа и вдруг улыбнулась. — А вот и Эллиоты. Вы с ними встречались? Можно, я вас представлю? Думаю, вы быстро найдете общий язык, ведь вы тоже из Америки.
София посмотрела на Пенелопу, лишний раз убеждаясь в ее наивности, удивляясь, что можно быть настолько несведущей в этом коварном мире. Во всем опять виновата молодость. Да, молодости многое прощается, даже грехи. Какая жалость, что она так скоротечна.
— Но прежде чем я вас представлю, — сказала Пенелопа, — мне бы хотелось убедиться, что вы получили желаемое вознаграждение за нашу сделку. Мой отец, не вдаваясь в подробности, дал понять, что обо всем позаботился, однако мне бы хотелось услышать это от вас лично. Ведь этот брак стал возможным только благодаря вам, леди Далби. Я никогда этого не забуду… и вас тоже.
София заглянула в черные бездонные глаза Пенелопы, очень похожие на ее собственные, только взгляд их говорил о жизни без тревог и забот, которых у Софии всегда было предостаточно. Было необыкновенное очарование в этой невинности, защищенности от жизненных невзгод и неопытности, но жизнь непредсказуема и в любой момент может обернуться трудностями и лишениями. И чтобы сохранить эту очаровательную невинность, столь хрупкую и недолговечную, как можно дольше, нужно ее оберегать.