— Гарри, я жду тебя, жду… — подруга лохматого внезапно появилась в дверях и, тихо охнув, выронила сумку и застыла в неловкой позе.
Бывшие враги с трудом оторвались друг от друга, встрепанные, возбужденные, и, не разрывая объятий, молча к ней развернулись. У Гарри пылали щеки, а затуманенные глаза у белобрысого полыхали такой лютой яростью к посмевшей им помешать, что Матильда поплотней вжалась в ножку стола. Оба парня по-прежнему хранили молчание, словно никто из них не решался первым разорвать тишину и то, что началось между ними.
— Я… — лохматая Гермиона, закашлявшись, подхватила сумку и быстро попятилась. — Я… кхм… Гарри, пойду… Скажу Джинни, что ты очень занят, — пробормотала она и поспешным рывком закрыла за собой тяжелую дверь, кажется, для надежности подпирая ее заклинанием. — Но объясняться с ней и с Роном ты будешь сам! — крикнула она уже из-за двери.
Но лохматый все равно ее не расслышал. Он не слышал уже вообще ничего, утопая в своем белобрысом и его исступленных поцелуях. Оба они целовались уже просто без передышки, не отстраняясь даже для того, чтоб набрать порцию воздуха, словно сами были этим воздухом друг для друга, а магия вокруг них искрилась, клубилась, и ее было столько, что хватило бы на десяток мышей.
Окончательно убедившись, что эти двое заняты только друг другом, Матильда выбралась из укрытия, удобно уселась на хвост и подняла вверх передние лапки, жадно впитывая любовные волны. Да-да, мыши из Хогвартса именно так и заряжаются волшебством. А что в этом такого? У каждого свои способы для подзарядки.
Чувствуя, как все ее тело теплеет и начинает приятно искрить, Матильда умиротворенно вздохнула: такого мощного источника магии в Хогвартсе на своем веку она не могла и припомнить. Только подумать: эти двое еще даже не добрались до самого главного, а магии вокруг них уже столько, что ее теперь хватит очень надолго.
И если судить по их мутным обожающим взглядам, то Матильда своими же лапами обеспечила себе идеальное место для подзарядки до конца своих дней.
Купаясь в золотистых лучах и невольно слушая хриплые стоны, Матильда блаженно прижмурилась: все-таки прав был дедушка Джек. Сделанное добро всегда к тебе возвращается. Пусть даже в нагрузку с препротивнейшим филином. Но это уже мелочи жизни.
========== «Граммофон» ==========
Комментарий к «Граммофон»
Совершенно неожиданное для меня ключевое слово, на которое родился вот такой странноватый текст. ))
Откуда Люциус Малфой притащил в мэнор маггловский граммофон с золоченой трубой, было неведомо. Но теперь он день за днем просиживал в старом высоком кресле, рассеянно глядя на то, как кружится под тонкой иглой темный диск. Щуплый домовик, приставленный теперь к граммофону, магией менял пластинки — одну на другую и терпеливо переминался с ноги на ногу, кротко поглядывая на хозяина. За огромными окнами тихо кружили желтые листья, а в комнате так же неспешно плыли высокие, чуть хрипловатые звуки незнакомой мелодии.
— Хандрит, — коротко пояснила Гарри Нарцисса, больше не вдаваясь в подробности. Все домочадцы в мэноре на удивление спокойно отнеслись к отрешенности владельца поместья. Может быть, привыкли к этому, а может, у них в поместье было не принято вмешиваться, если кто-то решал сойти с ума.
Но Гарри, живущий в мэноре на правах то ли друга, то ли любовника Драко, не умел с этим мириться. Каждый вечер он возвращался из Аврората и с тяжелым сердцем смотрел, как Люциус, подперев рукой подбородок, снова и снова смотрит, как вращается старый диск. Длинные белые волосы падали мягкими волнами на домашнюю мантию, и Гарри внезапно привиделось, как однажды этот белоснежный цвет сменит тусклая седина, но Люциус так никогда больше и не поднимется с этого кресла, растворяясь в звуках тех, кого давно уже нет.
— Тебя не волнует, что он эээ… — Гарри замялся, не зная, как объяснить Малфою, что вспыльчивый, буйный Люциус его пугает своей отчужденностью.
Драко молча пожал плечами, мотнул головой и привычно потянул его на себя, заставив на ближайшие полчаса начисто забыть о проблеме.
— Не советую вам в это соваться, мистер Поттер, — сказал Снейп, веско напирая на каждую букву. Гарри и так пожалел, что пришел к нему с этим вопросом, но теперь, когда Снейп буравил его пронзительным взглядом, Гарри просто проклял свое стремление всегда докопаться до правды.
— Но ведь ему, наверное, плохо… — пробормотал он, чувствуя, как прожигают его подозрительные глаза.
— Это не ваше дело, — Снейп резко поставил склянку на стол, подчеркивая окончание разговора. — Не приставайте ко мне больше с вашими глупостями, мистер Поттер. Выйдите вон и не мешайте работать.
Не заставляя себя просить дважды, Гарри с облегчением выскочил из подвала. Но равнодушие членов семейства Малфоев его убивало.
Бредя по тропинке, Гарри вытягивал шею, пытаясь увидеть в окно, чем занят новоявленный поклонник старых пластинок. Но картина была удручающе однообразной: Люциус, откинув голову на высокую спинку, сидел рядом с золоченой трубой, как на троне, а соскучившийся домовик осторожно водил босой ногой по паркету, видимо, пытаясь от скуки потанцевать.
Отношения с Люциусом складывались у Гарри очень непросто. Драко, настолько же опьяненный Поттером, как и сам Гарри был опьянен проклятым Малфоем, без долгих разговоров притащил Гарри жить к себе в мэнор, и первое время они были настолько оглушены своей страстью, что просто не замечали вокруг ничего. Зато через пару месяцев, когда в их головах появилась способность хоть что-то соображать, Гарри додумался обратить внимание, что старший Малфой, разумеется, вовсе не рад его появлению. Если Нарцисса хотя бы пыталась напустить на себя приветливый вид, то Люциус, не утруждая себя этикетом, метал в незваного гостя колкие взгляды и едкие фразы, при каждой встрече давая почувствовать себя неотесанным деревенщиной.
Гарри тогда в первый раз заикнулся Драко о своем возвращении обратно на Гриммо. “Хорошо. Если ты хочешь…”, — тихо ответил Малфой, и лицо у него при этом стало таким беспомощным и ранимым, что Гарри мысленно обозвал себя бесчувственным остолопом. Когда Малфой на мгновения переставал быть надменным засранцем и становился таким вот открытым и уязвимым, Гарри готов был ради него сигануть в речку с моста, лишь бы не быть тем негодяем, который причинит ему боль. Утешающе обхватив Малфоя руками за шею, Гарри клятвенно пообещал, что, конечно же, он остается и вообще сделает ради него все что угодно. И уверил себя, что коварный огонек, блеснувший в серых красивых глазах, ему просто почудился.
— А что если он это все-таки из-за меня? — Гарри невольно остановился у старой чугунной ограды, касаясь рукой холодной шершавой поверхности. — Что если я ему так надоел, что он не выходит из комнаты специально, чтобы не видеть меня?
Листья тихо падали под его ноги пестрым ковром, шуршали под тяжелыми каблуками, цеплялись за чугунные завитки. Осень в мэноре решительно вступала в права.
— Я должен поговорить с ним. Пусть они все делают вид, что не происходит вообще ничего, но я просто обязан.
Приняв это решение, Гарри быстрыми шагами, чтобы не передумать, ринулся к Люциусу Малфою, по доброй воле заключившему себя в комнате с тихими надрывными звуками.