— Их не так уж много, — ответил мужчина. — В академии строжайше запрещено использовать магию против других студентов и преподавателей вне учебных полигонов и залов. Запрещено распитие спиртных напитков или употребление составов, влияющих на психику. Запрещены драки и любые выяснения отношений с применением грубой физической силы. Так же под запретом азартные игры и состязания на деньги. Это список лишь самых серьёзных нарушений. За каждое из них студент получает выговор. После третьего выговора — отчисление без права восстановления.
Профессор обвёл притихших подопечных внимательным взглядом и, лишь убедившись, что все всё поняли и прониклись, продолжил:
— А теперь давайте поговорим о хорошем. Вы — лучшие студенты своих академий, и я уверен, что сможете проявить себя и здесь. Если покажете свои таланты во всей красе, то по поводу мест для практики можете не переживать. У нас талантливых ребят с удовольствием берут в королевские ведомства. Там же возможно остаться работать после получения диплома.
Мы с Данирой дружно кивнули, кто-то из ребят довольно хмыкнул, а две близняшки широко улыбнулись и пожали друг другу руки. Как ни крути, но перспектива начать карьеру в одном из королевских ведомств многим казалась заманчивой. Нира вообще давно мечтала стать помощницей дворцового распорядителя торжеств.
Мне озвученные перспективы тоже казались заманчивыми. И пусть я не хотела работать по своей магической специализации, но цель у меня всё равно была. Можно сказать, что именно она и давала мне силы учиться, совершенствовать владение даром и в итоге стать лучшей. Я хотела попасть в столичное управление департамента правопорядка, но лишь для того, чтобы получить доступ к секретным архивам и узнать, что всё-таки стало с моими родителями.
Ведь уже почти шестнадцать лет я жила в полном неведении и могла лишь надеяться, что когда-нибудь они за мной вернутся. Правда, за эти годы моя надежда почти растаяла, и теперь мне просто хотелось понять, что же именно произошло той злополучной осенью, когда нашу семью так неожиданно вызвали во дворец.
Я очень смутно помнила те дни. Тогда меня куда больше волновала новая кукла, игры с няней или поход в детский театр. Но в памяти всё равно отложилось напряжённое состояние мамы и наш неожиданный переезд в королевскую резиденцию. Нас с родителями поселили в смежных комнатах, и мне даже было позволено играть в огромном дворцовом парке, где несмотря на холодную осень поддерживалась тёплая температура.
Тогда во дворце намечалось какое-то масштабное мероприятие, на которое папа с мамой, кажется, были приглашены. Но и после него мы никуда не уехали, так и продолжали жить в тех же покоях.
Потом мама стала часто куда-то уходить, и однажды просто не вернулась. Отец нервничал, да и я плакала без мамы. Няня всё пыталась меня успокоить, убедить, что всё будет хорошо. А как-то разбудила перед рассветом, одела и вывела через коридоры для слуг. Тогда она сказала лишь, что у моих родителей небольшие неприятности, но скоро они со всем разберутся и заберут меня.
С того дня ни маму, ни отца я больше не видела.
Первые три дня на новом месте прошли спокойно и тихо. Мы постепенно осваивались в академии, изучали расписание, расположение корпусов, полигонов и основных аудиторий. Не знаю, как было у других переведённых ребят, но меня преподаватели все, как один, заваливали вопросами или тестами, стараясь оценить мой уровень знаний. Для них было важно понять, чего же во мне такого особенного, раз удостоилась чести попасть в их элитное учебное заведение.
Новые однокурсники меня не трогали, не цепляли и вообще относились равнодушно. Нет, они приняли моё появление вполне приветливо, кое-кто даже пытался подружиться, но я сама не особенно охотно шла на контакт. К счастью, навязываться никто не стал.
Мне вообще с самого детства было сложно заводить друзей. После исчезновения родителей и нашего с няней поспешного бегства из столицы во мне будто что-то сломалось. Я боялась привязываться к людям, потому старалась ни с кем близко не знакомиться. По сути, на протяжении многих лет Данира была моей единственной подругой. Да и то она сама со мной подружилась. Стойко перенесла все мои попытки от неё отмахнуться и фактически взяла крепость имени меня долгой осадой и стремительным штурмом. Теперь я считала её своей семьей, но никого другого пускать в душу не собиралась.
В Западной академии меня называли «огненной тихоней», а зная об уровне моего дара, предпочитали держаться подальше. Зато Данира умудрялась дружить со всеми за нас обеих. Но при этом я тоже была для неё больше, чем просто подругой. Мы с ней, две приютские девочки, давно стали друг для друга настоящими сёстрами.