В этой блаженной истоме Лорин вдруг почувствовала на шее жесткую колючую щетину. Настойчивая рука скользнула ей на талию.
Тут ее охватили сомнения. Рука ее нащупала мускулистые волосатые бедра, прижатые к ее бедрам, гладким и нежным. Это не было тело Гарри, такое близкое и знакомое. Внезапно придя в себя, она резко обернулась.
— Вон из моей постели! — заорала она на Бадди.
В полутьме Лорин увидела его волчью небритую морду, широкие костлявые плечи, в лицо ей ударила кислая вонь его дыхания.
— Что за новости! — возмутился он. — Что мне, оставаться на полу, ведь Гарри уже смотался! Какого черта? Я весь застыл.
— Где Гарри?
— Пошел искать работу. Получил предложение.
— Оставь меня в покое, или я все ему расскажу.
— Да не злись ты, успокойся!
Он шевельнулся, словно собираясь встать. Выпрямился, худой и крепкий, характерная фигура с узкими бедрами. Был возбужден и совсем не скрывал этого. Лорин закрыла глаза, чтобы не смотреть на демонстрацию мужских достоинств. Бадди пробуждал в ней все большее отвращение.
Вместо того, чтобы встать с постели, он навис над нею. Она открыла глаза.
— Ты хочешь…
Он рухнул на нее, пытаясь поцеловать. Она отвернулась. Начал ласкать губами ее грудь. Худые плечи обладали силой Геркулеса.
— Хочешь узнать, что такое мужчина, настоящий мужчина? — шепнул он ей.
Она была потрясена и возмущена одновременно. Дикость Бадди, потрясающая его вульгарность, нескрываемое чудовищное желание и черная растительность, покрывавшая все его тело, пробуждали в ней нечто большее, чем отвращение — какую-то таинственную тревогу.
— Нет, нет! — кричала она, пытаясь оттолкнуть его. — Я все скажу Гарри!
И вдруг произошло нечто неожиданное. Хотела защищаться изо всех сил и чувствовала, что справится. Но что-то парализовало ее волю и энергию. Между ее женским естеством и мужским естеством насильника вопреки ее желанию завязался контакт, перешедший в заговор против нее самой. И она оказалась изнасилована морально, но не физически. Бадди взял ее так грубо, что она едва не лишилась дыхания. Она пробовала скрыть свое поражение, но не могла удержаться. Наслаждение охватило ее наравне с Бадди. И как же стыдно ей стало от попытки задержать его в себе, когда он отвалился на бок. Повернувшись к нему спиной, задыхаясь, с бьющимся сердцем она ждала, когда успокоятся все ее чувства.
Вернувшись из ванной, Бадди сказал:
— Ну, видишь, от этого не умирают! Принимай пилюли, и все в порядке. Не делай такого лица!
Лорин подвинулась, уступая ему место в постели. Теперь она испытывала к нему огромную ненависть и презрение к себе самой.
Прошло совсем немного времени, и желание Бадди пробудилось снова. Их близость заставляла ее чувствовать, как оно нарастает. И вот он упрямо вновь принялся за свои манипуляции, просунул руку ей под бок и начал гладить груди. Она даже не пыталась ему помешать, заставляя себя не отвечать. Но он, негодяй, в таких делах знал толк… Поцеловал ее в шею. Невольное движение бедер облегчило ему задачу. Она вся загорелась, зашептала невнятные слова…
На этот раз Бадди не вернулся в постель, а она едва не начала просить его не уходить… И в то же время думала, что он отвратителен и более антипатичен, чем когда бы то ни было. Да, он был ее врагом.
Одевался он торопливо.
— Надо кое-кого увидеть, — сказал в оправдание.
Что за день!
— Если когда-нибудь ты будешь сыта по горло этим фраером и «тетей Джо», загляни ко мне, — предложил он. — Достаточно спросить обо мне в пиццерии, там тебе скажут, где я.
Лори сочла, что разговор с ним ниже ее достоинства. Возмущена была страшно. Бадди появился в тот самый день, когда исчез Джо Хаммер. Ей казалось, что Гарри никогда не терял контакта с Бадди с момента выхода из исправительного дома, но встречался с ним без ведома Джо, или по крайней мере в его отсутствие.
На прощание Бадди хлопнул ее по попке.
Подождав, когда он уйдет, встала и пошла в ванную.
Когда вернулся Гарри, она была уже одета и причесана. Вот-вот уже собралась рассказать ему об всем, но передумала по двум причинам: боялась, что Гарри воспримет все чересчур трагично и, кроме того, что может использовать это против нее. Непредсказуемость Гарри могла ведь позволить ему сказать:
«Ложишься с первым встречным для удовольствия, а когда речь идет о том, чтобы спасти меня, разводишь церемонии».