— Это, наверное, лысый карлик, — предположил генерал Степанов.
— Да заткнись ты со своим лысым карликом! — рявкнула на него моя любимая.
— Никто не стонал, — отвечаю я. — Тем более женским голосом… Женским голосом здесь можешь стонать только ты. Или вон Клава.
— Чего это я буду стонать женским голосом? — удивилась домработница Клава.
— Так точно! — козырнул лейтенант Прищепа.
— Фуфло-о, — завопил внебрачный ребёнок Петя и вдруг увидел дикторшу на экране.
Лицо внебрачного ребёнка расплылось в млеющей улыбке, и он побежал к телевизору. Я перехватил его по дороге.
— Любимая, — обратился я к своей любимой. — Ты дождёшься, что твоего внебрачного ребёнка шарахнет током. Почему ты позволяешь ему целовать экран телевизора?
20. Спиритический сеанс
Мы сидели за круглым столом и вызывали дух Анны Ахматовой.
— Анна Андревна, — вполголоса звала домработница Клава. — А, Анна Андревна?
Стол начал медленно подниматься.
— Это лысый карлик! — в ужасе закричал генерал Степанов.
— Замолчите! — накинулись мы на него.
— Анна Андревна, — шептала домработница. — Это вы?
Стол начал медленно опускаться.
— Это лысый карлик! — вновь в ужасе закричал генерал Степанов.
Мы опять накинулись на него.
— Ну, Анна Андревна, — в третий раз спросила домработница Клава. — Хватит валять дурака. В конце–то концов, это вы или не вы?
— Это я, — раздался голос из зеркала.
Мы посмотрели в зеркало и увидели пятерых лысых карликов, сидящих за круглым столом.
21. Билет в один конец
Мы ехали в автобусе. В салоне был дикий холод. Окна заледенели. На остановках автобус останавливался. Но никто не входил в открытые двери. Только снежок летел…
Сидел одноногий генерал Степанов в генеральском мундире. Лежала моя любимая в розовой комбинации. Стоял по стойке «смирно» лейтенант Прищепа. Внебрачный ребёнок Петя хныкал. Домработница Клава подметала снег в проходе.
За рулем находился лысый карлик. Он вёз нас в ледяную ночь.
Молчание I
Наступило утро. Бог молчал.
Лия, усталая, лежала на кровати. Потом она решила отдохнуть и легла на диван.
Наступил полдень. Бог молчал.
Лия лежала на диване. Усталость не покидала её.
Вскоре пришёл Агузаров. Лиин любовник.
И начал врать.
— Почему вы всё время врёте, Агузаров? — устало спрашивала у него Лия.
— Я никогда не вру, — соврал Агузаров.
Наступил вечер. Бог молчал.
Агузаров лежал на Лии. Лия смотрела в потолок. Она очень устала.
— Любовь, — вздыхала Лия, — это утлый челнок в бушующем океане. Слезьте с меня. Я устала.
Наступила ночь. Бог молчал.
Агузаров храпел.
— Какая же вы свинья, Агузаров, — толкала его Лия. — Я так устала, а вы мне мешаете спать.
Агузаров обиделся, напился и ушёл. На улице он упал в лужу.
Наступило утро. Бог молчал.
Агузаров лежал в луже.
«Какое высокое небо, — думал он, глядя вверх, — а я и не знал».
Подъехал милицейский фургон. Из него вылезли два милиционера. Тонкий и толстый.
— Ты кто такой? — спросил тонкий у Агузарова.
— Свинья, — ответил Агузаров. Впервые в жизни ему захотелось сказать правду.
— Оно и видно, — хмыкнул толстый.
Милиционеры повезли Агузарова в вытрезвитель.
По дороге Агузаров умер. Душа его выпорхнула из милицейского фургона и улетела к Богу.
— Господи, почему ты молчишь? — спросила душа у Бога.
Бог молчал.
Молчание II
Воротников проспал весь день. А когда проснулся — была ночь. Спать больше не хотелось. О взял телефонную трубку и набрал первый попавшийся номер. Долго никто не отвечал. Наконец сонный женский голос сказал:
— Алло.
Воротников молчал.
— Я вас слушаю, — сказала женщина.
Воротников молчал.
— Ну говорите же, — с досадой произнесла женщина.
Воротников молчал.
— Почему вы молчите?.. — спросила женщина. — Говорите…
Воротников молчал.
В голос женщины проступили просящие нотки:
— Зачем вы это делаете? Я прошу вас, перестаньте…
Воротников молчал.
— Это жестоко, наконец, — рвался женский голос, — скажите хоть что–нибудь… Пожалуйста…
Воротников молчал.
— Не молчите! Не молчите! Не молчите!.. Я сейчас сойду с ума! НУ НЕ МОЛЧИТЕ ЖЕ!