Видя то, что их друг пришёл в сознание, Алекс и Мэй тут же подскочили к нему.
- Очнулся, Кир! Живой!!
- Конечно живой, Мэй! Да не трогай его, видишь, он даже губами еле шевелит. - сказал Алекс, сидевший рядом на скамье. - Ну как ты, братишка?
- О-чь-ень х-ер-ова... - кое-как проговорил Кир, сводимыми судорогами губами и языком.
- Ну и напугал ты нас, чертила... Когда ты наподдал тому засранцу, я и не знал, что думать...
- Да, Кир, ты был... очень силён...
"...Так, погодите, о чём это они?" - подумал он, как тут же в его голове вспыхнула ярчайшим заревом картина недавних событий. Бой с Корнутом, невероятное состояния и убийство...
- После того, как ты вырубился во второй раз, мы с трудом у тебя нащупали пульс... Думали всё... поиграл... А Мэй, вся красная, сразу два пузырька с этим зельем в тебя вогнала...
Кир медленно повернул сводимые болью глаза и опустил свой тяжёлый, словно пудовая гиря, взгляд на лицо девушки.
"Она переживает... волнуется за мою жизнь... спасибо..."
Укол счастья и тепла возник в его сердце, отводя на мгновение внимание от моря боли, что окутывало его тело.
- Ты ведь помнишь, что произошло? - сказала девушка, водя по нему широко раскрытыми глазами.
- С-мут-но-о...
- Твоё... - она покосилась на сидящих неподалёку храмовников, - Состояние... Ты был...
- Очень крут, Кир. Как берсерк в каком-нибудь фильме!
- Как демон! - заявил сидящий у изголовья повозки жрец. - Я всё видел своими глазами! Такое лицо, такие глаза, они не могут быть у обычного человека!
- Да брось ты, Фатих. - сказал Гектор, чей доспех теперь гордо украшали несколько вмятин и царапин. - Посмотри на парня он еле говорить может. А тело его видел? Он же весь красный от ссадин. Ничего удивительного в том, что его рассудок исказило...
- Потому и пошевелиться не может, что магия эта была вовсе не для людей! Я видел такое ранее, Гектор, видел! И знаю...
- В любом случае, Фатих, мы обязаны господину Эйзеру жизнями, как и его друзья, как многие люди, которых этот Корнут мог бы убить... Видит Бог чести, я не могу принижать его заслуг. Уважай его и ты, как слуга Троицы.
Жрец нахмурился и отвёл взгляд в сторону.
"...Весь в ссадинах, красный?" - сознание Кира будоражила эта новость. Он попытался поднять руку, дабы посмотреть всё своими глазами, но с первой попытки ничего не вышло.
Но, напрягшись каждой нервной клеткой, ему всё же удалось это сделать и он видел, что с ним стало...
Его рука, без перчатки и с закатанным до локтя рукавом, была усыпана мелкими, бордовыми кровоподтёками, сливающимися в единую тёмно-красную картину. Где светлее, где темнее, но почти вся кожа была покрыта этим, внушающим страх, последствием. Последствием того внутреннего пламени, что с таким экстазом и эйфорией пылало внутри его тела.
Кир криво ухмыльнулся, сколько позволяли ему мышцы лица.
"... Дьявол, отходняк ещё никогда не был настолько суровым! Никакое похмелье с этим не сравнится!"
Ему захотелось рассмеяться, но выходило плохо.
Остаток дороги, а именно примерно час езды, Кир приходил в себя. Сначала легонько привстав, а вскоре и полностью выпрямившись в полный рост. Естественно, что вся физическая активность давалась с большим трудом, но, тем не менее, она хотя бы давалась и Кир уже этому был очень рад.
А вскоре, миновав пригородные домишки, повозка оказалась у ворот храма Санктум Фэстума.
Здесь пути молодых приключенцев и двух храмовников разделились. Ребята отправились ожидать своего часа в домик, в котором ещё недавно их инструктировал главный помощник Джулиан Грэмман, а жрец, вместе с паладином, ушли в храм на отчёт.
Правда, долго приключенцам ждать не пришлось и, съев предложенных учтивой прислугой фруктов, ребята сами отправились в храм, где их уже ждал главный помощник.
Оставив своих друзей в холле, Кир поднялся на второй этаж, где располагались помещения самых важных сотрудников храма, включая и Суффрагана Лизандо Пантелео, к которому он и направлялся.
- Рад видеть вас живым и... здоровым... кхм, Господин Эйзер... - сказал Джулиан, встретивший Кира у самой двери своего начальника.
- Не могу заявить ничего взаимного, господин Главный помощник... - сухо ответил Кир, которому было искренне противно стоять лицом к лицу с человеком, что подставил их на такую учесть.
- М-да. В целом я понимаю ваши чувства и мне очень жаль, что получилось именно так, но...
Кир смотрел своим самым серьёзным взглядом из всех, что имелись у него в арсенале. Вдобавок к этому, картина выглядела ещё более суровой из-за синеватых подтёков под глазами и общей бледностью лица, исполненного чистейшими внутренними мучениями.