Они склонились над находкой. Рисунки и впрямь выглядели необычно. На первом листе подающий надежды юный художник изобразил открытый скворечник, который населяло множество маленьких человечков. На втором были нарисованы дети, собравшиеся в кружок вокруг большой птицы. На третьем – сломанные часы с покореженными стрелками. На четвертом в приоткрытую дверь заглядывала женщина. Чуть ниже ее лица из дверного проема игриво высовывался тигриный хвост.
Вероника перевернула сразу несколько пустых листов и наткнулась на полотно мелких закорючек.
– Инопланетный алфавит? – хмыкнула Катька. – Вот же заняться было нечем.
– Да чем тут можно было заняться? Больница все-таки.
На следующем листе оказался настоящий монстр: вполне человеческий низ – стройные ножки в туфлях с бантиками – и звериный торс, покрытый рыжей шерстью. Венчала это все зубастая морда.
– Кошмар, – скривилась Катька. – Ладно, брось, пошли дальше.
Веронике очень хотелось последовать ее указанию, но что-то заставило перевернуть еще один лист. Белое полотно аккуратно разделили на кирпичики. В центре более темными прямоугольниками была выложена надпись:
Катька уже вышла в коридор. Вероника, поколебавшись, сунула альбом в сумку с учебниками.
«Он же ничей, – сказала она себе. – А рисунки интересные».
Они перешли в другое крыло. Единственное окно в конце коридора оказалось заколочено, и здесь было гораздо темнее. Катька дергала все двери подряд. Они оказались заперты – кроме одной, в самом конце. Та была гостеприимно распахнута.
– Заглянем? – спросила Катька.
Вероника с удивлением отметила, что она напряглась, хотя было ясно: вряд ли здесь кто-то есть.
– Ну, давай.
Дверь была в двух шагах, когда из комнаты, куда она вела, бесшумно выкатился мячик.
Катька от неожиданности взвизгнула.
Вероника почувствовала себя странно. Ее это почему-то совсем не напугало. Она наклонилась, взяла старый резиновый мячик в руки и спокойно подошла к двери, словно рассчитывала увидеть ребенка и протянуть ему потерянную игрушку.
Но в комнате никого не было. Через щели между фанерными листами, которыми небрежно прикрыли окна, падал тусклый свет. Вероника разглядела нагромождение сломанной мебели – как будто кто-то решил построить баррикаду прямо посреди комнаты. А поверх нее, на боках шкафов и спинках стульев, были аккуратно рассажены куклы – маленькие и большие, тряпичные и пластмассовые.
– Ужас! – Катьку передернуло. – Хотя… – Она пересилила себя, сделала шаг вперед и всмотрелась в кукольные лица. – Здесь фото будет вообще полный улет… Придется сделать, – заключила она с некоторой обреченностью. – И не лень кому-то было такой хоррор устраивать. Эй, Верон, ты чего?
Вероника отбросила мячик и переводила испуганный взгляд с него на кукольный ряд и обратно. Лишь теперь до нее дошло, что случилось, где она находится и что видит.
– По… пойдем отсюда, – пробормотала она.
Катька безразлично дернула плечиком, но к двери понеслась с неожиданной резвостью.
Они быстро спустились вниз, почти бегом преодолели лифт и направились к выходу. Только потом Вероника обернулась.
Стул стоял в самом центре открытого лифта.
Глава 2
Пятый столик у окна
Дома Веронику ждал совсем не теплый прием.
– Где ты была? – спросила Лара, и голос у нее при этом был даже не холодным, а просто ледяным – хоть коктейли охлаждай.
– Пришлось задержаться в школе.
– До девяти?
Вероника растерянно глянула на часы в коридоре. Выйдя из больницы, она было удивилась, что уже темно, но Катька пустилась в рассуждения о том, какой наряд будет лучше гармонировать с заброшенным зданием, и это как-то забылось.
Действительно, уже перевалило за девять. Не могли же они шататься по больнице семь часов?
Вероника не нашлась, что сказать, и Лара почти прошипела:
– Вот ты врунья. Позвонить хоть могла? И, помимо всего прочего, ты должна была купить мне лекарство.
– У меня из головы вылетело… А почему ты не позвонила?
– Во-первых, думала, что ты умнее. Во-вторых, когда все-таки позвонила, ты не соизволила ответить. Ты потратила деньги, которые я тебе дала?
– Нет! – ответила Вероника чуть резче, чем следовало. Но это было ужасно обидно. Она никогда не тратила денег попусту и, если ей поручали что-то покупать, приносила сдачу копейка в копейку.
– Чтобы завтра все купила. И лоджию теперь сама разгребай.
Лара круто повернулась и удалилась в гостиную. Оттуда слышались звуки телевизора – отец что-то смотрел, но и не подумал встретить дочь или хотя бы крикнуть «привет».