Песня была незнакомой, но Флоре она тут же показалась родной, как собственная кожа.
Однажды. На памяти Флоры это слово всегда было связано с неизбежностью смерти, собственной и всех, кого она любила. «Однажды» всегда внушало ей страх. Но эта песня позволила ей взглянуть на это слово под другим углом, под которым оно несло меньше боли.
С каждым куплетом горе по бабушке, ярость на сложившееся положение, вина перед Генри понемногу меркли. Флора могла бы вечно слушать эту песню, купаться в ее волшебстве. Но этому не суждено было случиться. Размеренное хлопанье в ладоши и стук каблуков по бетону разрушили очарование. Генри оборвал строчку.
— О нет, не останавливайся из-за меня, — донесся до Флоры резкий голос.
Она присмотрелась сквозь прутья решетки. Сердце сжалось при виде суровой девушки, которая приходила с Генри в «Мажестик». Если, оказавшись в тюрьме, он позвонил именно ей, она что-то для него значит. В принципе, логично. Она красива. Выглядит образованной. С правильным цветом кожи. Она — то, что ему нужно.
Флора это понимала, но хотя союз с этой девушкой сулил Генри счастливую жизнь, Флора завидовала темноволосой незнакомке, потому что та могла иметь то, что Флоре недоступно, и быть той, кем Флоре никогда не стать. Хуже того, незнакомка узнает, что Генри унизили по вине Флоры. Она будет осуждать Флору, и правильно сделает.
Девушка остановилась перед камерой Генри.
— Поздравляю. После выплаты залога у тебя осталось двенадцать центов. Как здорово, что твои деньги меня никогда не интересовали.
Генри что-то тихо ответил, Флора не разобрала слов.
— Ты, должно быть, шутишь, — ахнула девушка.
Еще одна неразборчивая реплика Генри.
— Ты сумасшедший. Понимаешь ведь, что скажут Торны?
— Хелен, пожалуйста. Не говори им, почему я здесь оказался, умоляю. Когда закончишь, пожалуйста, забери Итана из школы и довези до его машины, чтобы он за мной приехал. У него есть деньги, и он не станет возражать, что я взял «кадиллак». Прошу... Ради меня.
Флора затаила дыхание, жалея, что не знает, о чем они говорят.
— Весьма странный способ просить меня об услуге, Генри. Что мне до этой девицы? И я совершенно точно не стану обещать хранить твою тайну. Разве что ты дашь мне что-то взамен.
Последовала долгая пауза, но Флора не осмеливалась выдохнуть. Потом Генри снова что-то прошептал, и Хелен безразлично ответила:
— Ладно. Ты сам роешь себе могилу.
Флора, больше не пытаясь скрывать неприязни к Хелен, пожелала, чтобы с неба на голову этой сучке свалилось пианино. Смерть от клавиши си-бемоль.
И тут внезапно Хелен в сопровождении охранника выросла перед камерой Флоры и бросила:
— Не стой столбом.
— Прошу прощения? — Ради Генри Флора попыталась замаскировать свое отвращение. — Что происходит?
Охранник позвенел ключами, и Хелен объяснила:
— Генри ведет себя как круглый дурак. У него хватило денег на залог только для одного арестованного, а поскольку он джентльмен — что меня в нем восхищает, — он выбрал тебя. Но если тебе тут хорошо, я могу попробовать еще раз воззвать к его разуму.
Флора чувствовала себя животным в зоопарке. Отвращение, казалось, было осязаемым.
— За мной придут, — сказала она.
— Что-то я сомневаюсь, — фыркнула Хелен. — Сейчас или никогда. Решай.
Слишком уставшая, чтобы как следует все обдумывать, Флора согласилась.
— В клубе есть деньги на залог для Генри. Если ты меня туда отвезешь, я за ним вернусь.
— Какой замечательный план, спасибо, что поделилась, — съязвила Хелен.
«Смерть от клавиши си-бемоль». Флора готова была отдать королевство в обмен на падающее с неба пианино.
Камера Генри была последней на пути к выходу. Генри бросился к решетке, но полицейский быстро вывел Флору на улицу.
— Я вернусь за тобой! — крикнула она, уходя. — Обещаю!
Но после этого все будет кончено. Придется сказать ему «прощай». Неважно, что она к нему чувствовала, как сильно привязалась. Если продолжить, она испортит ему жизнь, если уже это не сделала.