— Я отказываюсь следовать их правилам. Лучше уж не верить ни в Игру, ни в ее последствия. Я собираюсь прожить свою жизнь сама, по своему выбору, и предлагаю тебе сделать то же самое.
— А что, если мы сбежим? — Генри не понравилось, как отчаянно это прозвучало.
— Генри. — Флора подняла на него полные слез глаза. — Они нас отыщут.
— Может, и нет. По крайней мере не сразу. Стоит попытаться.
— Я не могу сказать на это «да». Только не так. Если только…
— Если только что? Просто скажи. Что нужно?
Флора отвернулась.
— Ты ничего не можешь сделать. Поэтому, пока мы не ранили друг друга еще сильнее, давай лучше попрощаемся. Я не стану жить ни на чьих условиях, кроме собственных. На деньги Хелен я совершу кругосветный полет, и он все для меня изменит.
— Зачем она вообще это делает? — Генри обошел ее, чтобы вновь оказаться лицом к лицу.
— А ты как думаешь? — Флора горько засмеялась. — Она от меня откупается. Как только я уйду с дороги, ты будешь целиком ее.
— Но… — Эта мысль не приходила в голову Генри. Да, она казалась логичной, хоть и возмутительной.
— Новый самолет уже готов, и завтра мы с Хелен отправимся в первый полет.
Генри молча взял ее за руки, и на этот раз она не возразила.
— Всю свою жизнь я знал, что хочу тебя и никого больше. Я влюбился в тебя с первого взгляда.
— Мы были детьми, — сказала Флора.
— Но разве ты не помнишь, как оно было в детстве? Все просто и понятно. Иногда мне кажется, что в вопросах любви дети смышленее любых взрослых. Они ни на секунду не сомневаются в своих чувствах, как не сомневаются и в том, что любовь взаимна. А когда мы вырастаем, с нами что-то случается. Неудачи нас подкашивают. Мы забываем, как можно просто любить, не вмешивая всю остальную жизнь. Мы обмениваем любовь на страх, и я больше не хочу этого делать.
— С тобой и мной в детстве случилось что-то ужасное, — вздохнула Флора. — У нас никогда не было шанса, и это чувство не любовь. Никогда ею не было и быть не могло.
Генри не спорил, не желая ссориться. Но он не мог отрицать того, чем жило и билось его сердце. Ничему не под силу изменить факт его любви. Он не знал, что с ним случится после смерти, но сердце стояло на своем уверенно, будто солнце.
— Ты был чьей-то игрушкой, — продолжила Флора. — Как и я. В этой игре нам не победить. Неважно, что мы выберем — в конечном итоге мы проиграем. Я умру, ты умрешь, мы оба умрем… однажды, рано или поздно, нас обоих ждет смерть. Единственное, что мы можем сделать сейчас — отказаться участвовать в игре, которую затеяли не мы. Мы отказываемся, и каждый живет своей жизнью.
Генри положил руки ей на плечи.
— Я бы выбрал тебя. Игра или нет, я всегда буду выбирать тебя. Пожалуйста.
— Не судьба, — покачала головой Флора. — В этой жизни нам не судьба быть вместе. — Она высвободилась и посмотрела на часы. — Концерт начнется через двадцать минут. Ты должен одеваться и настраиваться. Тебе пора.
— Я не буду сегодня играть, — сказал Генри. Он всю жизнь прожил, совершая правильные поступки, будучи человеком, на которого всегда можно положиться. Хватит с него.
— Но ты не можешь уйти, пока тебе не найдут замену, — возразила Флора. — Я тебя подвезу.
Ошеломленный и рассерженный, Генри отвернулся и вышел в сумеречный воздух, жадно ловя каждый вдох. Она не могла сказать ничего хуже. После всего, что между ними было, она не придавала ему никакого значения. Думала, что его можно заменить, словно мебель. Повернувшись к ней, он задал последний вопрос:
— Ты скорее рискнешь жизнью, чем меня полюбишь?
— Все не так просто.
Лавина обиды захлестнула Генри, мешая говорить. Почему она его отталкивает, даже не попробовав полюбить?
— Генри! — воскликнула Флора. — Мне очень жаль.
— А мне нет. Но не понимаю, почему ты так уверена в нашем проигрыше. Я бы боролся за тебя. За каждую секунду, что нам осталась.
Итак, Смерть победила.
В тот момент, когда Флора, даже зная о последствиях, отказала Генри, Смерть это почувствовала. Под безлунным небом ее чувства обострились. Музыка, сигналы машин, обрывки разговоров, смех… уши наполнял шум человечества. А запахи… дым, вино и увядающие цветы.
Нужно только дождаться полуночи. Тогда час пробьет.
Плохо, что Торны узнали правду о Хелен. Неаккуратно получилось. Но теперь, когда Игра закончилась, это вряд ли имело значение. Они никогда не узнают, кем она была на самом деле, а она не собиралась возвращаться в их особняк.
Когда пришла победа, Смерть сидела в кафе и вспоминала книгу, написанную Любовью. Поразительно, настолько они с Любовью разные, как она предполагала и боялась. Это означало, что, как всегда, Смерть безмерно одинока и навеки обречена быть злодейкой. Любовь вдохновлял на истории и записывал их, а она их разрушала и питалась разрушением. Она чудовище. Чудовище, у которого нет выбора. Вечно голодное чудовище, которого никто не хочет.