***
За ужином Генри сидел напротив Хелен, которая заняла почетное место справа от миссис Торн.
— Должно быть, после такого долгого путешествия ты с голоду умираешь, дорогая, — обратилась хозяйка дома к Хелен, которая к ужину переоделась в черно-белое платье в полоску и приколола к груди эмалевую брошь в форме алой розы.
— Признаюсь, я действительно проголодалась, — кивнула Хелен и отпила красного вина из бокала. — Хотя в пути кормили достаточно хорошо. — Она подняла вилку и занесла ее над тарелкой.
— Это ягненок с карри, — пояснила миссис Торн. — И вальдорфский салат. А на десерт — шоколадный торт.
Аннабель указала на баранину:
— Я не хочу… вот это желтое. Можно мне просто хлеба с маслом?
— Это тюремный паек, Аннабель, — одернул дочь мистер Торн. — Ты съешь то, что подала твоя мать, и тебе все понравится. Даже если оно… о, неважно. Не понимаю, почему ты не попросила Глэдис запечь окорок. Все любят окорок.
— Полагаю, это жутко модно, — ввернула Хелен. — Ну, за исключением салата. Его в Нью-Йорке подают давным-давно. Но ягненок с карри! Ничего себе!
Генри восхитился: все, что Хелен произносила при старших Торнах, было безукоризненно вежливым. Но что-то в ее манере говорить, манере держаться — может быть, ее медленная улыбка — отталкивало. Даже казалось опасным, как бы глупо это ни звучало.
— На вид похоже на кошачий корм, — заметил Итан.
— Итан! — несмотря на упрек, мистер Торн подавил смешок.
— Что ж, тогда я, наверное, отчасти кошка, — улыбнулась Хелен. — Мне ягненок кажется божественным. — Она положила кусочек в рот и принялась жевать, блаженно прикрыв глаза.
Миссис Торн казалась польщенной тем, что у нее появилась союзница.
— Генри, — произнесла она, — ты ничего не хочешь сказать Хелен? Или спросить о ее путешествии?
— Я лучше поговорю об окороке, — ввернул Итан. — Хелен, а окорок тоже в моде?
— Или о хлебе. — Аннабель соскользнула со стула так, что над краем стола виднелись только глаза. — Я обожаю ржаной. Он жутко божественный.
Генри пытался придумать, о чем спросить Хелен, чтобы не касаться темы еды. Он почувствовал, что Хелен на него смотрит, поднял глаза, но тут же смущенно потупился. Она засмеялась и допила свое вино. Теперь ее губы и зубы потемнели.
— Какая погода была в пути? — Лучшее, что он смог сочинить.
— В поезде? — Хелен промокнула губы салфеткой. — Думаю, никакой грозы. Хотя когда я уезжала с Восточного побережья, погода была отвратительная. Гром, молнии, я до чертиков трусила.
— Гроза, — кивнул мистер Торн. — Из-за нее и «Гинденбург» потерпел крушение. Если бы они шли на посадку здесь, где подобные бури редки, трагедии бы, скорее всего, не случилось. Но нет, они начали в Германии, потом Рио, и наконец Нью-Джерси. Нью-Джерси! — Он произнес это так, словно Нью-Джерси — прихожая преисподней.
Все на минуту замолчали, и в столовой раздавался только стук вилок по фарфору. Генри посмотрел в окно на сумеречное небо и почувствовал, как тянет в груди, словно кто-то издалека зовет его по имени.
— Мама, — нарушил тишину Итан. Он прижал руку к груди и побледнел. — Мне что-то нехорошо.
— Что такое, Итан? — забеспокоилась миссис Торн.
Он взял стакан с водой и пил, пока не закашлялся.
— Наверное, нужно выйти подышать. Может быть, даже проехаться. — Он и вправду выглядел больным.
— Можно мне с тобой? — спросила Хелен.
Миссис Торн встревожилась:
— Итан, если тебе нездоровится, лучше сразу лечь в постель.
— Хорошо, мама, — кивнул Итан. Положил салфетку на стол, отодвинул стул и ушел.
— А ты, Генри? — спросила Хелен. — Прокатишься со мной?
— Отличная идея, — просияла миссис Торн.
Генри испугался: из-за этого он может не попасть в «Домино».
— Можете взять мою машину, — разрешил мистер Торн. — В качестве дополнительного десерта.
— Но только после торта, — сказала миссис Торн. — Его пекли специально для Хелен.
— Чудесно, — улыбнулась Хелен.
— Это рецепт твоей бабушки, дорогая, — объяснила ей миссис Торн. — Упокой Господь ее душу.
— Да, — кивнула Хелен. — Упокой Господь ее душу.
***
Генри вел автомобиль мистера Торна по Фэрвью-авеню в центр города.
— Нервничаешь? — поинтересовалась Хелен. — Ты какой-то дерганый.
— Нервничаю? Нет. Просто думаю об уроках, наверное. — Генри ни о чем подобном не думал, но чем меньше Хелен знает, тем лучше. Он решил не показывать ей свои любимые места, а отвезти ее к холму Королевы Анны, где они смогут подняться наверх на фуникулере и полюбоваться видом на городские огни и океан.
Хелен тихо рассмеялась, но Генри чувствовал, что она за ним наблюдает. Они оставили машину у подножия холма, и Генри повел Хелен к кабинке, легко — вежливо — придерживая за локоть.
— Не понимаю, как работает фуникулер, — сказала Хелен, кладя руку в перчатке на ладонь Генри.
— Система противовесов. — Генри воспользовался возможностью освободить руку, чтобы показать Хелен, как работает фуникулер. — Она расположена под землей. Что-то вроде нагруженной платформы, которая едет по подземному туннелю диаметром в метр. На вершине холма нагруженную платформу отпускают, и по мере движения вниз она тянет пассажирские кабинки вверх. А когда пассажирские кабинки едут вниз, они тянут грузовую вверх.
— Интересно, — протянула Хелен. — Мне нравятся противоборствующие силы. С ними живется веселее, как думаешь?
— Наверное. — Они создавали трудности, когда многие обзаводились автомобилями.
Генри и Хелен зашли в кабинку и заняли места. Хелен высунула голову из окна. Ветер взметнул ее волосы, и Генри не мог не заметить, как хорошо она выглядит в вечернем свете.
Хелен вернулась в кабинку.
— Все это кажется жутко опасным.
— Трос иногда обрывается, — кивнул Генри. — Поэтому там внизу и навалены мешки с песком. Они предотвращают аварию. Если продумать все заранее, опасности легко можно избежать.
— Мешки с песком! — Хелен рассмеялась. — Мешки с песком против сил природы и кабинки фуникулера, которая весит несколько тонн.
— Ну, сейчас ничего не оборвется, так что не бойся. — Генри казалось, что он должен успокоить Хелен, хотя сам точно не знал, уцелеет трос или нет. Если бы можно было это предсказать, не требовалось бы ни мешков с песком, ни других предосторожностей.
Хелен, похоже, обдумывала вероятность катастрофы.
— Нет, — наконец сказала она, кладя руки на колени. — Вряд ли оборвется.
С вершины холма они спустились в парк Керри, который десятилетием ранее подарили городу какие-то друзья Торнов.
— На что смотрим? — поинтересовалась Хелен.
Генри указал на залив Эллиот и центр города.
— Днем иногда видно гору Рейнир. — Он окинул взглядом равнину и подумал, стоит ли рассказывать о Гувервилле, Джеймсе Буте и расследовании, но отчего-то решил, что не стоит.
— Тебе нравится находиться на вершине мира? — полюбопытствовала Хелен. — Обожаю высоту.
Генри не особенно хотел производить на нее впечатление, но также не желал говорить правду.
— Такой романтический вид, — настаивала она. — Спасибо, что привез меня сюда.
Генри сглотнул.
— Скоро стемнеет. Пора домой.
— Только если не можешь придумать, чем бы еще заняться. — Ее темные глаза напряженно его буравили. Генри отвел взгляд, надеясь, что его нервозность не бросается в глаза.
— О, не хотел бы задерживать тебя допоздна.
Возможно, когда-нибудь он привыкнет к ней или станет меньше стыдиться ясно видной схемы миссис Торн. Но он не чувствовал с Хелен никакой связи. Между ними не было ничего общего, за исключением возраста. И была в ней какая-то резкая грань, не в хищной улыбке, а где-то внутри, в душе. Она напоминала ему запах едва испортившейся еды. В Хелен таилась угроза.