— Доверяю, Форд. Не хочу. Не могу себе позволить. Но и поделать ничего не могу. Доверяю.
— Отлично, — улыбается белозубой идеальной улыбкой доктор. — Тогда позволь…
И в считанные секунды Наемница оказалась подхвачена на мужские руки и бережно прижата к груди.
— Не больно? — участливо интересуется состоянием ноги Норинг, получая совсем неожиданный ответ.
— Терплю. Но… снизу поддувает.
И тут до всезнающего доктора дошло, что под одеялом женская фигурка лежала в одной лишь короткой сорочке, а потому сверкающие белизной ягодицы вместе с длинными ногами были быстро укутаны в то самое одеяло.
— Что теперь? — замерев дыханием интересуется Эрика. — Не замуж ведь потащишь насильно? Буду сопротивляться — так и знай!
— Ну что ты, замуж за меня ты пойдешь исключительно добровольно, — насмешничает Форд, выходя из палаты. — А сейчас мы просто уйдем отсюда. Как на счет прогулки на свежем воздухе? Перед тем, как вернешься в свои покои в замке…
— По мне так все лучше, чем лежать в лазарете, перемалываясь на жерновах памяти.
— И я так думаю, — выдыхает в ей в макушку доктор и слышится в его голосе улыбка. — Вот так…
Руки Форда опускают наемницу в какое-то кресло стоящее у подножия лестницы.
— Что это за…? — рука Эрики неуверенно трогает большие колеса, достающие почти до самых перил.
— Это твое передвижное средство теперь. Пока не начнешь вставать на ногу без риска. Ноге нужен покой. Не бойся, — комментирует он свои действия, подстраивая подножку под раненную конечность, помогая ей выпрямиться. Накрыл сверху заготовленным заранее пледом. На плечи накинул шаль.
— Рылся в моих вещах? — без осуждения констатируя происходящее, кутается в неверные покровы Эрика.
— Не рылся, — возражает тот, становясь позади такого странного кресла, — а зашел в твою гардеробную и взял накидку. Чувствуешь разницу?
— Чувствую, — смущенно тупит взгляд Эрика имея в виду совсем не то, о чем говорит Форд. Совсем другую разницу. Более глобальную, не касающуюся данной ситуации. Разницу между воспитанием и его отсутствием, между обоснованной уверенностью в своих возможностях и напыщенной пустозвонности. Разницу между интеллигентным и начитанным мужчиной и дикими дремучими мужланами, живущими на инстинктах пожрать-потрахаться-убить. И как-то совсем уж обреченно признается. Самой себе, еле слышно. — Чувствую… а не должна.
Норинг не подал виду, что услышал. Не для него было это последнее признание. Но мимолетная тень улыбки все же касается его губ.
— Как на счет экскурсии к первым теплицам? — скорее утверждает он, а не спрашивает и толкает кресло вперед, заставляя колеса крутиться, а Эрику замереть сердцем.
— Нравится?… — Форд с плохо скрытым удовольствием наблюдает, как Эрика по одной смакует сладкие ягоды земляники. Доктор их эксперимента ради собственноручно вырастил. Да на маленькой клумбе под окнами замковой кухни. На удивление ягоды были ароматными, сочными и легко прижились.
— Очень вкусно, — с удовольствием тянет наемница, отправляя очередную ягодку в рот. — Знаешь, Форд, ты хоть и не маг… но порою просто волшебник!
— Ммм… первый комплимент за полгода знакомства, — улыбается доктор, щурясь на припекающее солнце. — Приятно услышать что-то кроме угроз лишить меня жизненно-важных частей тела.
— Да, что толку тебе угрожать, — вздыхает Эрика и тоже щурится от солнечных лучей, вдыхая глубоко свежесть летнего воздуха. — Словно бессмертный, честное слово…
— Или безмозглый, — поддакивает Форд, прекрасно понимая, что скрывается за негодованием женщины и какие слова она не договаривает, чтобы не обидеть.
И хотя игры в отношения больше нет, изгнать Норинга совсем из своей жизни наемнице не удалось, как она ни старалась. А от предложенной дружбы отказываться попросту глупо. Хотя это и создает определенные проблемы для самой Эрики. Страдает ли Форд, понять было невозможно. Сама же наемница страдала. И когда он был рядом. И когда его рядом не было…
Об отношениях разговоров даже не поднималось. Форд не делал намеков. Не пытался ни соблазнить, ни сблизиться, выбрав тактику ровного ничего особо не значащего общения. Которое впрочем очень помогало Эрике отвлекаться от ее мрачных мыслей. И только, когда доктор думал, что на него никто не смотрит, она смела задержать свой голодный взгляд на его красивом профиле. Любуясь и уговаривая себя, что она не достойна такого мужчины. А он достоин лучшей доли, чем убийца с психическими отклонениями.