Быстро меняю магазин. Слева от нас с ревом мчится чудовищный лось, обомшелый какой-то, а на его загривке мирно примостился снорк — сейчас он не хищник, а обыкновенный безбилетный пассажир. В лесу по-прежнему слышна оголтелая пальба, да и у нас, чую, ничего ещё не кончилось, а только пора нам отсюда сматываться. В лес? Извините, нет. В погреб, только в погреб!
Воды, как ни странно, немного — всего-навсего по колено. Воняет водичка. Ещё бы ей не вонять — застоялась, стока-то нет. Зона вообще не пахнет фиалками, а если где нет никакого запаха — берегись, наверняка какая-нибудь подлянка тебя дожидается. Зона — это вонь, мусор, руины, свалки, искалеченные первая и вторая природы. Грязь под ногами, грязь на лице и во рту, грязь в душах человеческих. Зона — это распад, живущий своей собственной жизнью. Считается, что распад — это процесс, но только не в Зоне. В ней распад — свойство. Ведь все нормальные процессы имеют начало и конец, но только не здесь.
Ждём. Дышать можно, и отсидеться в погребе можно, если припрёт. На время выброса вентиляционную трубу нетрудно заткнуть ветошью. Мы ещё терпимо устроились, бывало и похуже. Я даже думаю, что нам повезло сильнее, чем охотникам Штангеля. Тем пришлось спешно отходить к лагерю, попутно отстреливаясь от одуревшего зверья, — удовольствие маленькое.
Поспать, что ли? Можно немного прикорнуть в стоячем положении, привалившись к стене, но лишь до тех пор, пока холод не доберётся до тела. Железные стены, холодные. И ржавые, ковырнешь — труха. Пройдёт несколько лет, и этот погребок провалится внутрь себя, наверное. А может, простоит ещё сотню лет, если Зоне будет угодно.
Закуриваю, пуская дым в вентиляцию. Сигарета отсырела, тянется плохо, морока, а не курево. Ладно, потерпим.
— Как долго нам здесь сидеть? — спрашивает Вычет.
— Неужто уже промок? — с издевательским изумлением осведомляюсь я. — Нет, гляди-ка, и впрямь промок, ай-ай-ай…
— Просто хочу знать. — Он почему-то не обижается. То ли считает себя выше этого, то ли всерьёз озадачен.
— Я тоже хочу, — вздыхаю я. — Но не знаю, вот ведь беда.
— А как мы узнаем, когда начнётся выброс? — любопытствует Вычет.
— Ну, это ты узнаешь. Не перепутаешь, обещаю…
— Что, очень страшно?
— Для нас — не очень. — Я перестаю ерничать. — Надо просто перетерпеть. Страшно тому, кому укрыться негде.
Вычету скучно, и он продолжает донимать меня вопросами. Сейчас его интересуют выбросы — как часто они случаются, сколько времени длятся, одинакова ли их интенсивность, да что за энергия выбрасывается в атмосферу? И почему выбросы не приводят к метеорологическим эффектам вне Зоны? И что или кто выбрасывает энергию? И зачем? На этот счёт у меня в запасе очень мало фактов и очень много сталкерских баек. Вычета они нисколько не удовлетворяют, но тут он сам виноват. Мог бы почитать хотя бы открытые материалы, что публикуются дважды в месяц. Не додумался или не успел — вини себя. И никому не интересно, что ты, понимаешь ли, математик, а не физик.
Наконец мне надоедает, и я велю ему замолчать. Подсвечиваю циферблат — ого, мы торчим в погребе уже почти час. То-то ноги немеют от студеной водички. Доживу до старости — обзаведусь ревматизмом, как порядочный, и стану врать, будто нажил его на рыбалке…
Кажется, я всё-таки задремываю на несколько минут. Мне не то снится, не то вспоминается наша с Вычетом попытка проникнуть в Зону с берега Припяти, ноябрьской ледяной реки, несущей шугу и уже замерзшей в заводях. Тоже было мокро и холодно — особенно потом, когда уже при спешном отступлении нашу байдарку, успевшую уплыть порядочно вниз по течению и уже достигшую середины реки, продолжал остервенело обстреливать патруль, так что пришлось опрокинуть суденышко и уходить вплавь. Во избежание. Кажется, близ Периметра что-то здорово грохнуло, но что — не знаю и вообще не убеждён, что это мне не померещилось. Но пальба почему-то сразу прекратилась, из чего я сделал вывод, что сколько-то пожить нам ещё предстоит. Хотя и не в комфорте, мягко говоря. Если бы Вычет не умел плавать, вряд ли я дотянул бы его до берега. Вместе бы утопли, наверное. А если бы не мои десантные навыки по разведению огня — околели бы мы на том берегу…
А всё Вычет — его идея. И с парапланом была его идея, совсем глупая, а я повёлся на неё, как дурак. Логика Вычета отличалась совсем не гениальной простотой. Ведь летают же вертолёты над Зоной! Учёных возят, иногда корреспондентов, а чаще вояки патрулируют сами не знают что. И те вертолёты бьются над Зоной немногим чаще, чем в тысяче километров от неё. Так почему бы нам не высадиться с параплана сразу у ЧАЭС, вместо того чтобы бить ноги от самого Периметра, остерегаясь людей и аномалий?