В груди стала закипать злость. Пальцы рук закололо и уже через секунду на них забегали разряды тока. Попыталась сбросить их с пальцев и те, почувствовав свободу, полетели к своей жертве. Но Кощей только в очередной раз хмыкнул и не шелохнулся. Моя сила ударила его в грудь, но мужчине как будто было все равно. Он как стоял, подобно каменному изваянию, так и продолжал стоять.
- Я же говорил, что ты не сможешь мне навредить, - он резко подался вперед, преодолевая то небольшое расстояние, что было между нами. Запустил одну руку в мои волосы, второй же снова обхватил мою талию. – А вот я тебе смогу…
Он смял мои губы, кусая их, причиняя боль. Во рту появился металлический привкус. Кажется, он прокусил мне верхнюю губу. Я попыталась вырваться. Но бесполезно. Он намотал мои волосы на кулак, потом чуть потянул за них, заставляя меня задрать голову, чтобы снова встретиться с ним взглядом. По щекам все так же бежали слезы. Я была готова уже к чему угодно, но не к тому, что Константин сделал потом. Он провел губами вдоль влажной дорожки на щеке и замер у кровоточащей губы.
- Больно? – хрипло спросил.
А мне хватило сил только на то, чтобы еле заметно кивнуть. Знал бы он насколько мне больно. Причем даже не физически, а морально. Он же меня растоптал. Смешал с грязью… Усомнился во мне. Поверил этим чертовым фактам! Я смотрела в его глаза, замечая, что там больше не пляшет зеленый огонь и тьма успела отступить, освобождая место холодному взгляду темно-зеленых глаз.
- Прости… - он выпустил меня из болезненных объятий и отошел на пару шагов. – Ульяна, тебе и правда лучше будет уйти, - он провел ладонью по своим губам, стирая с них кровь. Мою кровь. – Если ты этого не сделаешь, я не могу ручаться за твою безопасность. Прежде всего, от самого себя.
- П-почему? – еле выдавила очередной вопрос.
- Потому что если водная гладь подтвердит то, что это ты украла артефакт, я могу не сдержаться и выпустить Тьму. Да и сейчас мне ничего не стоит навредить тебе, применив обычную силу. Магический резерв будет восстанавливаться примерно два дня, а потом…
- Константин, - я подошла к нему и провела ладонью по осунувшейся щеке. Неужели моя так называемая инициация его действительно истощила? – Я не брала этот проклятый медальон. Почему ты мне не веришь?
- Сложно поверить Яге, - он перехватил мое запястье и отвел руку в сторону. – Ты сама доберешься до Краснограда или мне поднять таара?
- Сама, - я повернулась к мужчине спиной и прошла к кровати. Уже собиралась забраться в нее и спрятаться под одеялом, пытаясь в теплом коконе обдумать сложившуюся ситуацию, как меня снова обхватили за талию и уткнулись носом в шею.
- Ты себе представить не можешь, как это больно, осознавать, что тебя снова могут предать, - хрипло произнес он.
- Я не предавала.
- Прости…
Он выпустил меня, и уже через мгновение я осталась в комнате одна.
Я медленно опустилась на кровать и закрыла лицо руками. Он прогоняет меня, обвиняет в краже и чуть ли не в покушении на убийство. И после всего сказанного просит прощение. Или я ничего не понимаю в мужчинах или он сказал это специально. Но тогда встает вопрос: зачем?
Мне было ясно только одно: необходимо как можно быстрее покинуть замок Князя Дьявольской пустоши. А выяснения отношений и душевные терзания стоит оставить на потом. Но мне это никак не удавалось. В голове снова и снова крутились не заданные мной вопросы. Неужели я настолько безразлична Константину, что он переспал со мной только для того, чтобы обезопасить себя? Но это на него совсем не похоже. В таком случае он мог оставить меня умирать у избушки. Но он прилетел за мной и буквально вытащил с того света. Тогда тут должно быть что-то другое. Почему мне нельзя сейчас находиться в замке? И кто, черт побери, украл медальон, подставив меня? Видимо кто-то рассчитывал на то, что гот меня сразу же убьет и не станет разбираться в том, кто прав, а кто виноват. Но Князь повел себя странно. Сначала он при дворецком накричал на меня, обвинил в краже. Затем Григор удалился и, спустя короткий промежуток времени, Кощей попросил у меня прощения. Правда, перед этим ощутимо укусил меня за губу, причиняя боль. И опять я была уверена в том, что он сделал это специально.
Я убрала руки от лица и посмотрела на окно. За ним уже вовсю был новый день. И что было совсем уж удивительно, шел снег. А я и забыла, что уже наступила зима. Как-то за всеми этими переживаниями мне некогда было любоваться парящими в небе снежинками. На них надо смотреть сидя на подоконнике, закутанной в теплый плед. И грея руки о горячие бока кружки, в которой налито какао. Но никак не с заплаканным лицом и с кучей проблем за спиной.