– Щукин?
– Нет. Ну и до вчерашнего вечера все было в порядке…
– Понимаю. Федосюк?
– Нет. Меня интересует Альберт Сергеевич Ковец. Можете себе представить, какой неожиданностью для меня оказалась смерть его компаньона?
– Минуточку. А при чем тут Ковец?
Паша поставил свой бокал на стол и вздохнул.
– Может быть, обо всем по порядку?
– Павел Павлович, – спросил вдруг Овсянник, – вы в п-преферанс играете?
Паша взглянул немного растеряно на капитана, потом на Балабанова и снова на капитана.
– Играю, – произнес, наконец, он.
– В-вот и отлично. Давайте-ка распишем пульку, а за одно и обсудим наши п-проблемы по порядку. Вы не возражаете?
Паша не возражал.
4. Капитанский преферанс
(НА ПОДХОДЕ К ПОРТУ ПИРЕЙ)
– Ну что же, начнем, пожалуй. Филипп Владимирович, ваша сдача.
Овсянник принялся тасовать колоду карт, Балабанов расчерчивать поле для записей, а Исаев тем временем задумчиво откинулся на спинку стула и рассеяно поглядывал на своих партнеров. Только что капитан «России» любезно пояснил ему причину своего предложения и его суть. Оказалось, что преферанс был вторым любимым занятием Овсянника, сразу после мореходного дела. При этом Филипп Владимирович считал необходимым соблюдение определенных ритуалов, без которых игра теряла свое очарование, а частенько и смысл.
Во-первых, за партией в преферанс решались самые различные вопросы и проблемы. Некоторые, правда, посмеивались над Овсянником, мол, решать проблемы за игрой это все равно, что вообще не решать их. Но такие насмешники либо не представляли себе реального положения дел, либо были людьми крайне недалекими. Никогда еще вопрос, поднятый за капитанским преферансом, не оставался без ясного ответа и четкого решения!
Во-вторых, необходимо было выключить верхний свет в каюте и оставить только лампу, располагавшуюся над столом. Это помогало сосредоточиться.
А в-третьих, во время игры разрешалось курить только сигары. У Овсянника их было припасено великое множество и ему доставляло удовольствие угощать гостей своими сигарами. Человеку некурящему, впрочем, позволялось не придерживаться этого правила, если он вообще был в состоянии несколько часов дышать сигарным дымом.
Было и еще одно неожиданно сложившееся правило. Даже не правило, а так, своего рода особенность. Заключалась она в том, что во время игры все обращались друг к другу по имени-отчеству. На теплоходе «Россия» было хорошо известно, что капитан ко всем без исключения обращается по имени-отчеству, а потому невольно приходилось подхватывать такую манеру, если доводилось попасть в «капитанский преф-клуб». Одним словом, Паша Исаев с интересом воспринял предложение Филиппа Владимировича и даже не без удовольствия подчинился всем действующим правилам. В самом деле, когда еще доведется попасть в такую компанию?
С задумчивым видом истинного ценителя Паша взял двумя руками предложенную сигару, поднес к носу и вдохнул аромат.
– Вот это дело, – сказал он.
Балабанов раскрыл карты.
Паша же сунул сигару в рот и деловито осведомился:
– Почем вистик, Филипп Владимирович?
– Нет, нет, исключительно на интерес! – покачал головой Овсянник. – Иначе мы б-будем отвлекаться.
– Ваше слово, Павел Павлович, – напомнил Балабанов.
Паша придирчиво изучил свои карты и бросил их на стол картинками вниз, поскольку пришел к совершенно однозначному выводу относительно ближайших перспектив:
– Пас, – сказал он.
– Пас, – со вздохом повторил Балабанов.
– Н-ну что же, – проговорил Овсянник, – начну, п-пожалуй. Что у нас в прикупе?
Он открыл две карты прикупа. Обе оказались восьмерками.
– Да, не жить вам в Сочи, – сочувственно заметил Исаев.
– Ничего, р-разберемся. А вы Павел Павлович не т-тяните резину. Выкладывайте.
– Н-ну что же… простите, Филипп Владимирович… Ну что же, пожалуй, я тоже начну.
Исаев оглядел присутствующих.
– В общем, дело в следующем, – начал он. – Российские правоохранительные органы чрезвычайно заинтересовались деятельностью Альберта Сергеевича Ковеца…
– Организованная преступность? – деловито уточнил Балабанов.
Паша запнулся.
– Где?
– Ну… Там.
– Не знаю. Дело не в этом. Я обрисую в общих чертах. В Москве две недели назад был убит один очень большой чиновник из правительства, господин Прибытков. От его решения много чего зависело, но еще больше зависело от его умопомрачительных связей. Так вот, Альберт Сергеевич Ковец каким-то образом вышел на этого Прибыткова и попросил протолкнуть один выгодный контракт, связанный с московской недвижимостью. Ковец, если вы не в курсе, занимается строительным бизнесом. Не знаю, что он там просил конкретно, но Прибытков согласился ему помочь и чтобы обсудить кое-какие детали, они договорились встретиться в скромном ирландском пабе «Рози О’Грэдис» на улице Знаменка. Разговор между ними состоялся короткий и закончился к обоюдному удовлетворению, но когда они распрощались и вышли на улицу к своим машинам, Прибытков был убит на глазах Альберта Сергеевича четырьмя выстрелами, произведенными из проезжавшего мимо автомобиля. Стрелявшие, естественно, найдены не были. Сам же Ковец не пострадал, но после этого события стал заметно нервничать, приостановил подготовку сделки и через несколько дней неожиданно отправился с дочерью в круиз…