Нет ли в описанной встрече с народными музыкантами истинной «модели» музыкальной художественной самодеятельности? Есть здесь несколько очень важных, основополагающих моментов. Во-первых, братья-ножевщики не просто постоянно вместе пели, но, по всей вероятности, вместе жили и работали. Во-вторых, они имели очень заинтересованного критика, а по сути дела руководителя в лице своей бабушки. В-третьих, были весьма избирательны в своих музыкальных потребностях: они стремились к высокому искусству. В-четвертых, чтобы овладеть им, изучили нотную грамоту. В-пятых, оказались настолько мастеровитыми в музыкальном плане, что могли, опираясь на свою глубокую традицию, перенять и любую стороннюю.
Думается, к такому типу музыкальной самодеятельности и следует стремиться сегодня. Аналогичными, по сути дела, виделись и нам современные клубы гармонистов. Мы, конечно, понимали, что такая самодеятельность может возникнуть только в условиях сплоченного коллектива, на основе родственной всем участникам художественной традиции, уважительном отношении к культуре во всем ее богатстве. На такой основе может появиться интерес и к нотной грамоте, что позволит музыкантам встретиться с другой музыкальной традицией.
Мы рассматривали будущую деятельность клубов гармонистов не столько как ступень к специализированной музыкальной работе, сколько как самоценное массовое музыкальное движение, первичное в своей основе.
Нам хотелось доказать, и сделать это как можно более убедительно, что устные формы музыкального общения сегодня являются необычайно дефицитными и деятельность клубов гармонистов могла бы стать практически направленной на ее стимулирование. Мы также полагали, что перевод хотя бы небольшой части клубной самодеятельности, первоначально пусть только в лице клубов гармонистов на устный тип музыкального творчества, и есть возвращение в какой-то мере к традициям устной народной культуры.
Надеялись мы и на возрождение народной музыкальной педагогики, появление приемов изустного научения. И еще было большое желание сформировать и поддержать местные локальные музыкальные традиции. Было еще одно, поначалу тайное, желание — в итоге получить максимально большее число «самодеятельных профессионалов», при оценке которых не будет необходимости снижать оценочные критерии.
Возможно, большинство наших читателей никогда не задумывались над тем, что вся музыкальная культура — это слагаемые двух начал — письменного и устного, имеющих принципиальные, глубинные различия и совершенно разный тип мышления. Один формируется при помощи нотной письменности, многим хорошо знакомой по музыкальным школам и различным студиям, другой, напротив, нелинейной организацией своих «текстов».
Подобные аналоги (поляризация двух типов мышления) имеются практически во всех сферах человеческой культуры в целом, начиная от двухполушарной структуры мозга человека вплоть до несоответствия исторического и мифологического типов сознания. Это не только музыкальная особенность. О двуязычии говорят литературоведы, математики, физики.
Чем же отличаются эти виды сознания? Ответ следует искать в свойствах и возможностях человеческой памяти, которая у всех нас имеет вполне установившиеся пределы. Они легко достижимы, когда мы пользуемся письменной логикой построения текстов. С этой точки зрения, способности многих народных музыкантов, воспроизводящих по памяти сотни и даже тысячи напевов, наигрышей и стихов, кажутся феноменальными. Попытки же дословного заучивания их наизусть обычно приводят к неудаче. В свою очередь, интуитивное и целеустремленное освоение нелинейных алгоритмов дает мастерам устной культуры практически неограниченные возможности для запоминания и успешного воспроизведения музыки.
По прошествии времени автору этих строк часто задавали вопросы, связанные с исключительно высоким профессиональным уровнем музыкантов-любителей Центра «Гармонь». Многие поражались, насколько искусными оказывались артисты клубов гармонистов, хотя абсолютное большинство их участников даже не знают нот. Мы за многие годы привыкли к снисходительному отношению к организованной клубной самодеятельности. Часто оправдывающе восклицаем: «Самодеятельность ведь!». Однако напрасно забыли мы, что имеется профессиональный устный тип творчества — настоящее высокое искусство. Частички его еще живы. А когда-то оно бытовало достаточно широко.
Известно, что замечательных художественных результатов часто добиваются, не только не думая о заработках, но даже не причисляя себя к особому кругу профессионалов. Можно привести здесь классический пример с А. Бородиным, считавшим себя лишь только «воскресным музыкантом», будучи для современников прежде всего профессором химии. А целый ряд других недипломированных русских композиторов (М. Глинка, М. Балакирев, М. Мусоргский и другие)? Слов нет, что, являясь в начале своей композиторской карьеры только лишь просвещенными любителями, они в будущем достигали уровня высоких профессионалов, стали классиками отечественной музыкальной культуры.