И Кристофер выдохнул, и столько разочарования было в этом выдохе, что даже Теодор, кажется, его заметил, но почему-то ничего не сказал. Улыбнулся тепло и немного грустно, потрепал его по щеке, как неразумного ребенка, и отстранился.
– Пока, малыш, – тихо попрощался он.
Кристофер не ответил. Только смотрел на то, как Теодор шел к машине, садился в нее и отъезжал, ни разу не обернувшись. Оставив его позади.
И Кристофер знал, когда загадывал сегодня желание, что оно не сбудется, но почему-то ему все равно хотелось плакать, ведь всего на секунду, в ожидании поцелуя, который ему не суждено было получить, он, казалось, поверил в чудеса.
7
– Кристофер, что там с музыкальным оборудованием? – прокричал мистер Уилсон через весь зал.
Кристофер лениво поднял на него взгляд – учитель был весь взмыленный, взволнованный, ни минуты не сидел спокойно, вечно куда-то несся, только каштановая макушка мелькала то там, то здесь. Весь кружок наблюдал за ним со смесью жалости и веселья – смешно было видеть то, как обычно собранный мужчина теряет покой.
Премьера их постановки была назначена на следующий вторник – у них было чуть больше недели. Они уже почти закончили с подготовкой сцены, установили декорации, софиты, предвкушение бежало по венам, будто ток, и даже тяжелые шторы из красного бархата, которые висели тут, кажется, со времен основания города, словно подрагивали от нетерпения.
Наконец-то эта забытая сцена, обслуживающая только скучнейшие математические эстафеты и вгоняющие в тоску поэтические вечера, станет тем, чем должна была быть изначально, – хранительницей театрального искусства.
Возможно, Кристофер был самонадеян чуть больше нужного, но он не собирался отказываться от своего мнения. То, что они творили тут, – это искусство, и пусть они были всего лишь группкой школьников во главе с немного фанатичным (порой пугающе фанатичным) учителем, они создавали что-то красивое. У них почти не было финансирования, не было профессиональных костюмов, декораций, музыкального сопровождения, они все делали сами. И Кристофер гордился этим, несмотря на то, что они еще не выступили. И даже если они провалятся, даже если их обсмеют, он все равно будет горд.
– А что с ним? – не скрывая усталого вздоха, спросил он.
Теодор рядом с ним понимающе улыбнулся. Они сидели вдвоем перед микшерским пультом, и Теодор то и дело тянулся к кнопкам, получая от Кристофера по рукам. Он пытался выгнать его на сцену, где репетировали остальные ребята, но тот будто приклеился к нему.
Не то чтобы Кристоферу это не нравилось. Причина была, скорее, в обратном, – ему нравилось слишком сильно. С его сердцем происходило что-то ненормальное, и тетушка бы с улыбкой назвала это «первой любовью», если бы он подумал о том, чтоб поделиться с ней своими переживаниями. Но тетушка, кажется, и сама все поняла в тот день, когда Кристофер вернулся с ненастоящего свидания.
Сложно было не понять – глаза у него блестели, щеки горели, и он прижимал дрожащую руку к сердцу, будто удивляясь тому, что оно так колотится.
– Просто уточняю, – нервно повел плечами мистер Уилсон, чувствуя явное осуждение учеников за свою беспричинную панику. – Вдруг что! Это, знаешь ли, очень важно, а ведь…
– Мистер Уилсон, – мягко прервал его Теодор, поднимаясь со скамейки. Кристофер мгновенно ощутил холодок от пустоты рядом, и вот это уже ему совсем не понравилось. То, насколько он к Теодору привык. – Не переживайте. Вы сделали все, что могли. Все будет хорошо.
Мистер Уилсон быстро справился с изумлением, проявившимся на лице, и тепло улыбнулся, даже как будто расслабившись.
– Спасибо, Теодор. Это очень много для меня значит, правда.
Теодор повернулся к Кристоферу с победной улыбкой и показал большой палец. Кристофер опустил взгляд на микшерский пульт, усмехаясь. Все в кружке уже давно приняли Теодора, будто и не он когда-то издевался над ними и доводил до белого каления. Впрочем, это было неудивительно. Теодором сложно было не очароваться, когда он искренне хотел очаровать. А сейчас он очень этого хотел: был таким открытым, улыбчивым, честным, старался изо всех сил, словно ему и вправду было не все равно.
– Давайте начнем, – объявил мистер Уилсон, проходя к своему привычному месту в центре первого ряда. – Пройдемся сегодня один раз только, потом мне нужно заскочить к директору.
На этих словах он подозрительно покраснел, и Джесс с Лиззи не сдержали смех, тут же маскируя его под кашель. Мистер Уилсон только отмахнулся от них, как от надоедливых стрекоз.
– Давайте начнем, – настойчивее повторил он, и Теодор первым забрался на сцену. За ним цепочкой потянулись остальные ребята. Дэнни, друг Марка, занял место Кристофера за пультом. За музыкальное сопровождение отвечал Крис, но быть тут во время премьеры он не смог бы, потому что тоже играет, вот они и запрягли Дэнни. Все равно тот постоянно рядом ошивался и очень интересовался всем, что делал со звуком Кристофер.