Сан Саныч отправил Венеру Петровну с Венсой за город в новый дом, который ему предоставили совсем недавно. В вагоне было уютно и прохладно. Она нашла свободные места в одной из ячеек для старчества, для ветеранов с одиннадцатой интегральной оценкой. Две милые старушки, аккуратно одетые, сначала с некоторым недоверием осмотрели ее, а разглядев симпатичное личико ребенка в дорожном коконе, смягчились.
— Какой милый мальчик! — сдержанно восхитилась одна из них.
— Нет, это девочка, — ответила Венера.
— Ах! Какая умница. Смотрит глазками. Уу! Лапочка какая, — продолжила вторая старушка.
— Нынче легко растить детей. Вот в наше время, ох и досталось же нам с ребятами. Этих штучек как сейчас не было, а теперь что, датчиками обложатся, и ребенок под контролем постоянно.
— Да, милочка, времена меняются. Мой-то внучек в школе как учится? Им нынче в мозги вложат что нужно и уже готовый спец.
— Да, как-то все быстро делается. Правда говорят, что ошибок много. Вот к примеру, мальчик тяготеет к музыке, а ему математику в голову запихивают. Родители в панике — ребенок уродуется.
— Даа… — старушки одновременно протяжно выдохнули.
Венса под бормотание старушек захлопала глазками и уснула.
— Смотрите, милочка, попутчица наша задремала.
— Устала лапочка, — старушки перешли на шепот.
— Видели вчера, глава-то наш устало как-то выглядел. Замучили его министры. Галстук неровно висит. Синячки под глазами.
— Да, милочка, вчера он был не очень. А галстук я бы вообще помягче выбрала, ярковат на мой взгляд.
— Да, да согласна. Видимо, помощники дурные не подсказали. Вот неделю назад с трибуны что-то говорил, а воротничок у рубашки задрался. Все сам, да сам. Так и надорваться можно.
— О! Как вы, милочка, правы. Ездит по стране без отдыха. Без него не идут у нас дела. Без него все стоит. В прошлую пятницу у каких-то добытчиков был, так весь костюм приличный перемазал чернотой этой. Жуть. Неужели нельзя без него.
— Надо было какую-нибудь куртку ему дать. Что у них там куртки нет, что ли?
— А ему не надо мотаться. Больше толку будет, — прервал их разговор старикан у окна.
— Как это, как вы выразились, «не надо мотаться»? Вы, молодой человек, неразумное что-то нам говорите. Да и вообще, как вы сюда попали в ветеранскую ячейку? Вы, будьте любезны, предъявите нам ваши права?
Старушки возмущенно уставились на худенького старика, и их решительность не оставляла ему шансов выкрутиться без предъявления документов. Старик поерзал на сидении и, покопавшись во внутренних карманах пиджака, вытащил пачку помятых бумажек.
— Вот это вам подойдет, — он, помахивая бумажками, по очереди подносил их то одной, то другой старушке. Они, не успевая прочесть, что там в этих бумажках написано, кивали головами, приговаривая:
— Ну ладно. Хорошо, хорошо.
В конце концов, когда старичок смял все листочки в комок и сунул их в ящик для мусора, старушки шепотом заявили:
— Вы же можете находиться и в пятнадцатой ячейке. Что ж там мест что ли не было?
— Мог бы и там, но мне и здесь хорошо.
— Вы удивительный человек, так много баллов имеете, а выглядите очень молодо. Сохранились хорошо, — со вздохом заметили старушки. — Наверное, в органах работали.
— Почти что, — ответил старичок, — а молодо выгляжу, так это от того, что бороду и усы сбрил, не ношу, как некоторые из стареющих.
— Так вы полагаете, ему — главе нашему не надо так часто ездить по стране?
— Да, я так думаю. Если на местах трудиться не будут, то ему везде не успеть. Да и порочная эта система, где глава за всеми бегает, всюду свой нос сует. Развалится эта система в конечном счете. Возьмите хотя бы ветеранство стареющее. Едем мы с вами в одиннадцатой ячейке, а я и наша симпатичная попутчица с ребенком находятся здесь незаконно.
— Да, конечно, по инструкциям, по закону вы правы. Но разве можно так бесчеловечно прогнать женщину с девочкой, да и вас, это ж нехорошо, невежливо, — старушки задумались:
— Надо в законе это подправить.
А старичок не унимался:
— Так и будем принимать законы, а потом их бесконечно править.
— Почему же бесконечно? Пусть впишут, что женщина с ребенком может здесь быть, — не сдавались старушки.
— С одним или со всеми детьми и до какого возраста?
— Да со всеми, хоть с тремя, — парировали старушки.
— А с четырьмя можно? — съязвил старичок.
— С четырьмя, если все свои, можно, — не сдавались старушки.
— Так с чужими нельзя? — хихикнув спросил старик.
— Нет, если только один чужой, то можно, — неуверенно ответили старушки.