— Нам пора к себе, — сказал он. — Опять они что-то затеяли.
Минут через пять перед их ячейкой появились двое дежурных.
— Прошу встать, — рявкнул один из них.
Сидевшие не ожидали такого окрика и не сразу отреагировали на команду.
— Прошу встать, проверка жетонов, — пионэр громко повторил команду.
Все встали и с недоумением посмотрели на пионэров. Венса робко спросила:
— А в чем дело? Ночь. Мы отдыхаем, никому не мешаем.
— Не наше дело. Прошу повиноваться, — ответил пионэр.
— Пожалуйста, проверяйте, — нарочито обиженно фыркнула Венса. — Мальчики, выходите первыми.
Пионэры тщательно осмотрели жетоны и их крепеж, подергали и, ничего подозрительного не обнаружив, без каких-либо извинений и слов молча удалились. Яркий свет погас, все снова заняли свои места.
— Странные ребята, — заметил юноша с тонкими чертами лица. — Что-то дергаются, а зачем непонятно.
— У них поручения такие, — взволнованно ответила девчушка. — Явно нервные какие-то.
— Они свою работу знают. Сортируют и отсевают. Видите, как мало нас осталось, — добавила Венса.
— Непонятно, по какому принципу они сортируют? — девчушка задала вопрос и, спрашивая как бы сама себя, сама же и продолжила: — Вроде бы на «Продольной» отсеивали по вопросам, которые мы ввели на терминалах. Только критерии непонятны.
Вот наших соседей — этого Альберта с подружкой — я что-то не вижу. На вид нормальные ребята, а вот нет их, — продолжил юноша.
Разговор прервался. Ни у кого не было желания обсуждать эту тему, а он вспомнил, какой вопрос она ввела в терминал и, как машина, несколько раз уточняя, какие понятия любви она хотела бы узнать, подсказывала на экране разные варианты и остановилась на любви к человеку. Его эта железяка закидала допвопросами и не отпускала более пятнадцати минут, пока не выудила из него вопрос о смысле жизни.
Девчушка, успокоившись, попросила Венсу:
— Может быть, вы продолжите свою историю?
На что Венса как-то вяло ответила:
— Сейчас никак не могу. В голове после этой дергатни с жетонами образовалась пустота.
— Хочешь, я почитаю стихи, — проявил инициативу юноша.
Никто не возражал, и он медленно, без выражения прочел:
— Откуда это? — спросила девчушка. — Ты раньше мне это не читал.
— Это я выкопал из сети. В комментариях сказано, что это какой-то «Дези» сочинил. Идеологическое министерство его стихи не одобряло, поэтому он почти неизвестен.
— А что-нибудь еще из него ты помнишь? — спросила девчушка.
Юноша продолжил:
— Красивые стихи, — сказала Венса, когда юноша закончил читать. — А у нас все короткие кричалки-лозунги. А вот так, чтобы со скрытым смыслом, никто не умеет.
— Ты умеешь говорить красивые слова? — спросила она Лучу.
— Не знаю. Я умею думать. Мама Эля учила меня думать.
— А другая мама чему тебя учила? — спросила она.
— Другая учила добывать огонь, охотиться и ловить рыбу. Многому учила. Она была из «Дисси».
— Это из тех диких людей, которых когда-то находили в дремучих лесах?
— Да, находили в дремучих лесах, но они не дикие. Они природные, — ответил он и, откинувшись назад, закрыл глаза, показывая, что эта тема исчерпана.
Снова зажегся яркий свет, и через некоторое время два пионэра появились перед ячейкой.
— Ну заразы, — процедила сквозь зубы Венса. — Привязались, липучки.
— Прошу пройти досмотр, — снова рявкнул один из пионэров.
Сидящие молча встали. Пионэры тщательно ощупали юношу и Лучу и в нерешительности остановились перед Венсой и девчушкой. Один из них несколько раз громко повторил:
— Прошу пройти досмотр.
— Проходите, — ответила Венса.
Но никаких действий со стороны пионэров не последовало. Это странное противостояние длилось не менее минуты. Лучу скорее почувствовал, чем понял, что надо срочно что-то предпринять, дабы разрядить обстановку, и он затянул пионерский гимн, услышанный на «Поперечной»: