Сидящий у экрана рассматривал очередную таблицу и машинально напевал какую-то древнюю классику:
— А пять штучек великолепны, думаю, и лабиринт пройдут:
— Взгляните, коллега, какие нынче попались, — он пристально рассматривал очередную таблицу.
— Да-с, вот этот «геракл» хорош. Дитя природы. Я такое наблюдаю впервые. Так владеть собой, иметь знания, плюс экзотические навыки. Раритет, да и только!
— Коллега, покорнейше прошу взглянуть вот на этих двух, — сидящий указал на вновь появившиеся таблицы.
— Да-с, вы правы, коллега, достойна. Весьма отличается от заурядности. Однако дерзковата, но творческие способности в наличии.
— А как вам вот эта?
— Тиха, скромна, ничего особенного.
— О! Любезнейший коллега, вы не обратили внимания на примечание к третьему разделу: «… Натура страждущая…» Вот здесь, взгляните сами.
— Весьма, весьма интересно: «… поиск духовности, общечеловеческих ценностей».
— Пожалуй, вы правы. Нечасто встречающийся тип для такого возраста.
Некоторое время они молча перелистывали страницы на дисплее.
— Я полагаю коллега, нам стоит предложить вот этих, — он выделил на экране несколько номеров, — апробировать в лабиринте в последнюю очередь. У нас появится возможность не спеша задавать разную волатильность циклов.
— Интересная мысль, коллега. Проверим на стрессоустойчивость, когда лабиринт будет свободен.
— Кхе, кхе, — старчески хохотнул сидящий у экрана. — Первый случай укуса пионэра.
— Укуса? — удивленно спросил собеседник. — Кто, кого и за что? — он подошел поближе к пульту.
— Вот извольте, протокол проишествия: «… нанесение травмы уха путем укусывания…», а стиль-то каков: «… внезапность предопределила отсутствие защитной реакции…», «…укушенный госпитализирован, претенденту аннулировали права…».
— Да-с, веселенькая история. Что это за кусачка такой сюда просочился?
— Из протокола следует: «… нервический больной требовал еды и свободы».
— Коллега, вам не кажется странным, что требование еды и свободы отнесли к нервическому заболеванию?
— Ныне трудно что-либо определенно сказать по этому поводу. Протокол составляла пионэрия. Новый менталитет — будь готов, всегда готов. А вот это крайне интересно, — и он подчеркнул несколько строчек в протоколе: «…нарушителя успокоил претендент, обладающий способностью внушения путем шептания».
— Так-с, так-с, а этот «шептун» попал в наш список?
С минуту они сверяли идентификаторы.
— Ай да мы, коллега, молодцы! «Шептун» внесен в пятерку. Интуиция и опыт нас не подвели. На сегодня все. «Финита ля комедия».
— «Финита», похоже, и проекту.
— Да-с, временно последний пумпель.
— Вот тоже, коллега, никак не привыкну к этим терминам «временно последний». Чтобы это значило? Решительно не понимаю. Их желание повторятся и даже вот это: «временно последний», явно подпадает под действие парадокса «Фикца».
— Пожалуй, вы, коллега, правы. Их действия отнюдь не способствуют прогрессу. Если мне память не изменяет, то парадокс заключается в том, что многократное практическое применение какого-либо знания уменьшает способность к развитию по кривой регресса «Фикца».
Машина закончила печать.
— Протокол готов. Покорнейше прошу подписать.
Оба по очереди подписывают отпечатанные листы, выброшенные из принтера.
— Ну-с, коллега, с интервалом в полчаса запускаем эту партию, а последнюю пятерку после полной очистки лабиринта.
Оба, потягиваясь и разминая застывшие от долгого сидения ноги, встают и собираются покинуть пост. Один из них тихо напевает:
— Наши институтские оболтусы все-таки умницы, такие куплетики придумали. Задорные ребята. Им бы учителей хороших.
— Да-с, коллега, непременно учителя хорошие нужны.
Продолжают напевать вдвоем: