Девица за стойкой, обнаружив маневры угрюмого, оторвалась от созерцания улицы и негромко, но так чтобы посетитель услышал, крикнула:
— Вы его не бойтесь. Это наш дед. Он не вредный.
Дед после длительной, затянувшейся паузы, несколько смущаясь, спросил:
— Отдыхаете?
Он не знал, как ответить на такой вопрос, и просто кивнул головой.
Дед вежливо подождал, пока он доест свой бутерброд, и тогда решился на длинную фразу:
— Сударь, я вижу, вы не городской. Не наш. Осмелюсь заметить, вы неопытны для местных условий. Зачем вы здесь?
Неужели городские забавы вас привлекают больше, чем ваша периферийная устойчивая жизнь?
Дед, отпив несколько глотков, ожидал ответа.
А он молчал и думал: «Как ответить на такой вопрос? — Зачем я здесь?»
— Наблюдаю, что трудный задал вам вопрос. Это — «Зачем?» — обычно смущает многих, и меня в том числе. Если спросить меня: «Зачем я здесь?», мне тоже сложно будет ответить. — И, глядя куда-то в сторону, дед надолго задумался, может быть его мысли запутались в его воспоминаниях.
— Зачем? — дед повторил вопрос и сам себе ответил:
— А так просто, бесцельно и бессмысленно. Глупый вопрос — зачем? Нет ответа, кроме как — так получилось. Простите великодушно, — и дед, прихватив почти пустую кружку, удалился в свой угол.
— А все-таки, зачем я здесь? — подумал он, провожая взглядом удаляющуюся неловкую фигуру деда. — Вот человек, уже старый, не может ответить на такой, казалось бы, простой вопрос, а мне тем более не осилить эту премудрость. И все-таки, зачем я здесь?
В заведение уверенно, как к себе домой, энергично ввалились два аккуратных клерка, при белых рубашках и, несмотря на дневную жару, в пиджаках и галстуках. Оживленно переговариваясь, они заказали что-то из быстрого приготовления и расположились недалеко от него у соседнего столика. Общались они довольно тихо и, казалось, не обращали внимание ни на деда, ни на него.
— Сегодня выплатили огромную сумму, — один из них сделал восторженное лицо.
— Да, повезло вкладчику. А на вид простой, простой.
— Фирма работает, и нам доход.
— Сегодня удачный денек. Много разместили.
— Да, пожалуй, с десяток.
Клерки энергично поглощали что-то с тарелок. Один их них, подойдя к стойке, обратился к девице:
— У вас новый клиент?
Девица мельком взглянула на него и вяло ответила:
— Все как обычно. Желаете что-то еще?
— Нет, нет, большое спасибо, — клерк быстро ретировался на свое место. Они оба повернулись к нему и вежливо поздоровались:
— Здравствуйте. Доброго дня вам.
Ему пришлось отреагировать:
— И вам доброго дня.
— Если вы не спешите, то мы можем сделать вам интересное предложение, — клерки хором произнесли эту фразу, и лица их расплылись в образцовой улыбке, искренне располагающей к продолжению диалога.
— Разрешите представиться, — они прикрепили на карманы пиджаков таблички с именами, на которых крупно читалось: «Альфа» на одной и «Бетта» на другой ламинированной картонке. Альфа первым предложил объединиться за одним столом, и через минуту на столе появились проспекты и прочие красивые бумаги с идеями, куда вложить деньги. Альфа, не умолкая, подкладывал все новые и новые картинки, а Бетта едва успевал доставать бумаги из небольшого портфеля.
— Вкладываете десять, через полгода получаете двадцать, но это риски. Вы должны понять, высокий процент — большой венчур. Можно более спокойные варианты, вот смотрите, — он подсунул ему новую картинку, — здесь риски минимальны, абсолютно надежно. Вкладываете пять, через полгода получаете семь — хороший бизнес. Думайте, думайте, только быстро, размещения ограничены, сегодня вечером закрытие линий. Мы и так уже в контору не успеваем, будем оформлять прямо здесь.
— Нам, пожалуйста, по чашечке кофе, — крикнул Альфа девице. — Вы будете кофе? — спросил он. — Ваше решение будет наверняка удачным. Решайтесь.
Бетта мгновенно достал из портфеля листочки с текстом:
— Вот юридически выверенные обязательства, можно подписывать. Вы сколько вкладываете, десять или пять? Вот здесь подпись и печать. Замечательно, вот и кофе к подписанию подоспел.
Девица что-то там включила, и по заведению поплыла чувственная песенка:
Саксофон виртуозничал, подчеркивая томный баритон. Голос проникновенно выводил: