Госпиталь еще спал, в лаборатории она хирургическим щупом быстро вытащила ЧИП и аккуратно положила его на марлевый тампон.
— Вот и все, — сказала она, указывая на эту удивительную вещь.
На марле тускло поблескивал маленький, не более миллиметра шарик.
— Ты его выбросишь? — шепотом спросила она.
— Нет, — возразил он, — его нельзя выбросить просто так, иначе меня сразу начнут искать.
Она крепко прижалась к нему, обняла и уткнулась лицом ему в плечо:
— Ты должен стереть себя в моей памяти.
— Да, — ответил он.
— Мы больше никогда, никогда не увидимся? — ее голос дрожал, и он чувствовал, что она еле сдерживает слезы.
— Я не знаю, я не уверен, — прошептал он ей в ухо.
Пора было прощаться. Он поцеловал ее в губы, развернул к себе спиной и аккуратно почистил ее память, чуть подтолкнул ее в спину, и она, как бы очнувшись, решительно зашагала к своему кабинету. А он, прилепив ЧИП пластырем у себя подмышкой, ушел к себе в палату.
Утреннее солнце осветило госпиталь яркими, чистыми лучами. Наступил последний день лета.
Глава пятая. Домой
На утреннем обходе она как всегда была деловита, строга. Мельком взглянув на него, она сказала:
— Сегодня вас выписываем.
Помощник сделал какую-то пометку в папке. А он еле успел прочесть ее мысли:
— Странный инструктор, ну очень молчаливый. Кто-то мне говорил, что он какой-то феномен. Кто же это мне говорил?
С этой мыслью она подошла к следующему раненому.
В канцелярии ему, уже переодетому в форму, пухлая девица заполнила бланк и поставила печать.
— Инструктор, — обратилась она к нему, — если хотите, то во дворе стоит попутка на ваш участок.
Он кивнул головой. Девица позвала водителя:
— Шустрик, нечего здесь толкаться, я все равно освобожусь только вечером. Забери-ка вот инструктора.
Шустрик, молодой парень, нехотя оглядел его, почесал от досады затылок и ответил:
— Ну ж пойдемте, Инструктор, ехать так ехать.
И уже через полчаса машина прошла перевал, и впереди справа на крутом горном повороте открылось ущелье и цепь дальних гор. Он попросил Шустрика остановить машину на обочине. Справа повеяло холодом глубокой пропасти, слева нависла отвесная скала.
Место как нельзя лучше подходило для исполнения его замысла. Он вышел из машины и приказал Шустрику сделать тоже самое. Отлепил чип и положил его на сидение. Вывернув в право руль, они вдвоем с водителем столкнули машину в пропасть. Через несколько секунд до них дошел глухой звук взрыва. Шустрик с удивленными, широко раскрытыми глазами смотрел на него, ничего не соображая.
— Через полчаса, не раньше, здесь будут спасатели и аварийщики, — сказал он.
Он поставил Шустрика перед собой и довольно быстро «сменил ему картинку» на случайную катастрофу, при которой инструктор не успел выпрыгнуть из кабины машины, падающей в пропасть. Оставив Шустрика в растерянности сидеть на краю обрыва, он быстро зашагал вперед по дороге и через некоторое время свернул на горную тропу, ведущую через перевал на север.
Наконец-то он свободен. Свобода — это чувство переполняло его. Трудности, которые ожидали его впереди, были еще далеки, и он не думал о них. Это утро казалось ему самым счастливым в его жизни.
Солнце уже поднялось к зениту. Его мучила жажда. Не подготовленный, случайный побег теперь казался ему не таким удачным, как в самом начале. Горная тропа скорее напоминала звериную тропку, и идти по ней было сложно. Ориентировался он только по солнцу, и хотя направление он в целом выдерживал верное, но повороты, спуски и подъемы его в конец измучили, нужен был отдых. А здесь среди сплошных камней даже в тени было весьма не уютно и жарко. Только к вечеру ему удалось увидеть внизу горную долину и какое-то селение. Куда он двинулся уже изрядно усталый и вымотанный.
Древний старик сидел неподвижно на каменной террасе. Красный диск заходящего солнца освещал лицо старика. Казалось, он сидит здесь так давно, что уже и непонятно, жив он или уже давно умер. Высохшее, морщинистое лицо старика никак не отреагировало на его появление и попытку поздороваться, низко поклонившись сидящему. Возле старика, в его ногах лежала старуха, как-то странно вытянув левую ногу и руку. Она чуть-чуть шевелилась, открывая и закрывая глаза и рот, словно пытаясь позвать кого-то.
Он обошел все селение — не более десятка каменных домов с плоскими крышами и кроме этих старика со старухой более никого не обнаружил. Он еще раз поздоровался со стариком, но снова никакой реакции не последовало. Попытки прочитать мысли старика тоже ни к чему не привели. Единственное, что он обнаружил у него, это довольно яркую картинку — трех мужчин, сидевших на траве, где средний из них был уже довольно пожилым с седою бородою, а сидящие по бокам — молодые парни-близнецы. Он подошел к старику поближе и понял — старик плохо слышит и видит. Он осмелился и тронул старика за плечо. Старик повернул в его сторону голову и на непонятном языке что-то коротко произнес. Он смог понять незнакомые слова, читая мысли старика: