— Сон в руку, — подумала она, собираясь домой.
Аполлон Иванович в этот раз неожиданно очень внимательно выслушал ее сбивчивый рассказ о происшествии в институте. В конце он произнес странную фразу:
— Не может быть, не может быть…
— Что не может быть? — удивленно спросила она.
— Да нет, дорогая, я все понял. Глубоко сочувствую вашим проблемам. Что же вы теперь намерены предпринять?
— Пока не знаю. Завтра будем решать. Сегодня я очень устала и хочу пораньше лечь спать, — ответила она.
А Аполлон Иванович задумался. Он анализировал сложившуюся ситуацию. Сегодня в институте у него тоже работала комиссия. Расследовался случай исчезновения экспериментального генномодифицированного экземпляра. В результате расследования выяснилось, что в клетке имелось отверстие, образованное путем обкусывания металла каким-либо режущим инструментом. Тотальный поиск экземпляра в помещениях института положительных результатов не дал. На основании вышеизложенного, комиссия сделала предположение, что существо преодолело все охранные зоны и выбралось за пределы института.
После рассказа жены Аполлон Иванович совсем загрустил. Институт Венеры Петровны находился от «УНИЧНАСа» на расстоянии не более пяти километров, и эта тварь могла туда добраться за пару часов. Если подтвердятся его подозрения, то в этот раз все руководство института сменят обязательно, а он как руководитель проекта может загреметь года на два на принудительное перевоспитание. Пока что эти два случая в разных институтах никак не связывали, но когда бумаги попадут наверх, органы смогут обнаружить подозрительное совпадение.
В очередной выходной погода выдалась прекрасная. В такие последние дни лета население старалось выбраться на природу подышать чистым предосенним воздухом. Погреться в лучах уже не жаркого солнца, с легкой грустью понимая, что месяца через полтора придет слякоть и промозглый ветер резко сократит прогулки на свежем воздухе.
В этот раз Аполлон Иванович с супругой прогуливался в ближайшем пригородном парке. Их беседа на отвлеченные темы как-то не клеилась. Все разговоры неизменно возвращались к происшествиям в институтах. В конце аллеи на лужайке играла ребятня лет шести-семи. Родители сидели рядом на складных стульчиках и созерцали чудесный пейзаж немного заброшенной части парка. В некошеной траве жужжали пчелы, собирая последний нектар с запоздалых цветов. Неожиданный визг мальчика разорвал идеалистическую картину. Родители бросились к кричащему, один из родителей пытался что-то растоптать в густой траве. Кричащего мальчика подняли на руки, его правая кисть руки висела на лоскутке кожи, кровь обильно текла из ужасной раны. Аполлон Иванович с супругой буквально через несколько секунд бросился на помощь, еще не понимая, что в таком случае может сделать. Кто-то вызвал скорую, кто-то неумело пытался перевязать кровоточащую рану. Пока отправляли раненого, Аполлон Иванович успел осмотреть место происшествия и расспросить одного из родителей, что он пытался растоптать в траве? По сбивчивому истеричному рассказу можно было понять только одно: какая-то «зараза», увертываясь, быстро уползла в густую траву.
Уже вечером за ужином Аполлон Иванович признался Венере Петровне, что имеет большое подозрение по поводу исчезнувшей у них вредной «каракатицы», предположив, что она погубила популяцию одноножек и, возможно, оторвала кисть ребенку. Этой ночью они оба долго разговаривали и не могли уснуть, понимая, что следующая неделя для них обоих будет весьма трудной. Их ожидания оправдались сполна. В понедельник в институтах появились представители Надзорного комитета. Все исследовательские работы были приостановлены. Директоров институтов допросили с применением психологических аппаратов. Аполлон Иванович после допросов был снабжен контрольной серьгой, которая означала, что он является подозреваемым по статье «разгильдяйство исследовательское», а Венера Петровна была вызвана в комитет для дачи показаний вследствие потакания разгильдяйству исследовательскому. Вечером у супругов настроения не было вообще, а заодно и погода испортилась — небо помрачнело, моросил мелкий, назойливый дождь. Вороны тихо сидели и мокли, не обращая внимания на уборщиков бытового мусора.