Как-то мы обсуждали с Саймоном один популярный фильм. Наш разговор незаметно затронул иное русло. Плавно перетёк на личную тему.
— Лорен, у тебя кто-нибудь есть? — вдруг спросил Саймон, отклонившись от интересной темы.
— Нет, — смущённо выдавила я.
— Нет, сейчас? Или вообще?
— Или. С чего взялся подобный интерес?
— Хочется узнать о тебе больше. Предпочитаю сделать это лично. Неужели так не привлекают молодые люди?
— Привлекали. Но…
Собравшись с мыслями, продолжила свой рассказ. Ведь ничего особенного и не было в моей жизни. Если Саймону настолько интересно, пусть слушает.
— Был один молодой человек со школы. Томные воздыхания, ухаживания и предложение пойти вместе на выпускной. Чем заканчиваются подобные мероприятия, полагаю, известно всем. Когда мы танцевали, до меня дошло: всё, что делал Рон — не настоящее. В юности трудно осознавать действительность происходящего. В тот вечер я прозрела. Увидела иную его сторону и… не смогла. Сбежала домой. Долго игнорировала его звонки, избегала встреч. А осенью Рон уехал в Бостон, в университет. Молодой человек был из очень обеспеченной семьи. Не то, что я. На этом закончилось наше с ним общение.
— Тебя так беспокоит классовое различие, Лорен? Считаешь подлецами тех, кто выше стоит на социальной лестнице? — задав вопрос, Саймон пристально посмотрел мне в глаза, пытливо ожидал ответа. Похоже, моё мнение насчёт «ступеней лестницы» сильно его озадачило.
— Нет. Я не ханжа. Считаю, что деньги и высокое положение дают большую власть одним над другими. Зачем мне было заводить с ним отношения? Ведь для него я была неведомой диковиной, затерявшейся в школе для богатых детей. Рон страдал снобизмом. К концу лета он бы имени моего не вспомнил.
Лицо Саймона просветлело, и он улыбнулся.
— Поэтому так важно было выигрывать? — допытывался личный охранник. — Деньги могли дать тебе некоторое преимущество и надежду на продвижение по социальной лестнице? Только ты предпочла добиваться этого сама.
— Не вижу ничего плохого в том, что я хотела жить лучше.
— Ну а в колледже были воздыхатели? Почему ты отказалась учиться? Тебя ведь зачислили.
— Потому что от мамы осталась ипотека на дом. У брата был кредит, и год выдался плохой. У него упали продажи. Нужны были финансы. Cоседка устроила меня в городской универмаг. Мы работали вместе в отделе экзотических сувениров и подарков. Вы раздобыли эту информацию, не так ли?
Ответа от Саймона не последовало. Ясно, без объяснений, что добыл. Молчание — знак согласия.
— Нравится учиться?
— Да. Мой выбор осознанный. Есть своя прелесть в обучении, когда ты знаешь, что тебе нужно в жизни.
— Игра — тоже осознанный выбор? — в его голосе послышались тревожные нотки.
— Осознанный. Извиняться за то, что я игрок, не собираюсь.
Ну вот, я опять язвила. А нечего провокационные вопросы задавать!
— Про колледж ты так и не ответила, — напомнил Саймон.
— Не важно. Саймон, я не на исповеди у священника. Какое это имеет значение? — ответила вопросом на вопрос.
«Имело. Но только для меня. Разве плохо сохранить хоть что-то чистое в себе?» — подумала, выходя из комнаты, и направилась в игровой зал. Саймон лишь пожал плечами. По привычке последовал тенью за мной.
— А вы, Саймон? — спросила я. Ещё несколько дней назад не задала бы подобный вопрос. — Почему у вас нет семьи?
— Слишком много времени я посвящаю работе и иным делам. Мало кому из женщин подобное понравится.
— Только поэтому? Я думаю, что вы лукавите.
Саймон остановился. Посмотрел с изумлением и усмехнулся. Он не предполагал, что я сделаю подобный вывод. Странная смесь чувств отразилась в его глазах. Время от времени на Саймона вдруг находили приливы нежности и откровений. Подушечками пальцев он провел по моему лицу, наклонился к уху и очень тихо и вкрадчиво ответил:
— Я не любитель случайных связей, Лорен. Предпочту обязать себя узами только с той женщиной, которая придётся мне по душе. Как и я ей.