Нет, — я не была его содержанкой. Он называл меня своей женщиной и представлял в свете именно так.
В свободное от дел, мероприятий и учёбы время мы проводили вдвоём. Много гуляли по городу, заглядывали в каждый ресторанчик или кафе.
Сан-Франциско — город настоящих гурманов, что так нравилось Алексу. Здесь имелось такое количество отличной гастрономии, что местным жителям могли бы позавидовать даже нью-йоркцы. Неудивительно. В краю хорошо развитого туризма ресторанный бизнес был поставлен на широкую ногу. Для посетителей готовили лучшие повара со многих стран мира. Мы наслаждались вкуснейшими блюдами из креветок, крабов, морепродуктов, пробовали различные салаты. Не обходили стороной и богемные кофейни. Мне покупали изумительный шоколад в шоколадных лавках. Конечно, было приятно, но я считала, что Алекс слишком баловал меня.
Боюсь, что жить в Сан-Франциско мне нравилось. Калифорния — идеальное место. Её мягкий климат и бескрайний синий океан оказывали благотворное влияние. Я немного загорела, кожа приобрела лёгкий золотистый оттенок — от бледности не осталось следа. Веснушки, появляющиеся на лице, больше не бросались в глаза.
Помимо дневных прогулок, мы не отказывали себе и в ночной жизни. В городе находилось много ночных клубов и баров, куда Алекс охотно выбирался. Он любил танцевать со мной или просто уединяться в випе. Да, данными комнатами ночных заведений, мы пользовались несколько раз.
Бывали вечера, когда совершенно не хотелось никуда идти. Мы проводили их дома, общались вдвоём и, дегустируя отличные вина, усевшись возле камина, играли в шахматы.
Когда-то в прошлой жизни я играла в них. Алекс же, зная об этой части моей биографии, приобщил к шахматам снова. Нужно отдать ему должное, он был очень достойным соперником. Шахматы являлись и его давним увлечением.
Как думаете, кто выигрывал?
Правильно. Чаще всего — я.
Но иногда на меня находило уныние. Сказывалась тоска по играм. Оказалось непросто освободиться от многолетней привычки. В такие моменты рядом был Саймон. Он занимался со мной итальянским или заставлял трудиться в спортзале. Алекс же был менее лоялен в подобном вопросе. Он перевоспитывал жёстче. Отводил к холодному бассейну, где я плавала до посинения, а затем мы вместе принимали горячий душ и занимались любовью.
Нередко мы выбирались и в торговые центры. Посещение магазинов я не любила. Так было всегда. Я не страдала вещизмом, но в Сан-Франциско шопингу приходилось уделять время. Однажды, после утомительного дня, проведенного в самом крупном торговом центре, Алекс решил зайти в ювелирный салон. У меня мандраж начинался, когда он отправлялся за покупками в подобные места. Принимать от него одежду — одно, а вот драгоценности — совсем другое. К ним я привыкнуть не могла.
Ди Борго не относился к тому типу мужчин, которые распевают под окнами серенады или устраивают романтические сюрпризы. Он предпочитал отдавать дань своей привязанности материальным способом — покупал дорогие подарки. Внимательно рассмотрев предложенный товар, Алекс сделал выбор. Он приобрёл для меня нить из высококачественного морского жемчуга.
— Алекс, зачем? Я не могу принять его.
— Жемчуг — это хороший тон, Лорена. Он благороден и всегда уместен, — убеждал Алекс, пока застегивал нить на моей шее. — Да. Этот оттенок особенно подходит тебе. Не отказывайся. Я так хочу. Хочу, чтобы ты его носила.
Вот так всё просто. Хочет, чтобы носила. Нить, бесспорно, была удивительно прекрасной. Смотрелась очень нежно, а перламутр жемчуга имел редкий молочный цвет. Этот великолепный подарок стал тем немногим, что осталось со мной на долгие года.
— Мне очень нравится на самом деле, — с улыбкой ответила Алексу. — Спасибо.
В тот день домой мы возвращались изнурённые, но в хорошем настроении оттого, что впервые воспользовались общественным транспортом. Проехались на наземном трамвае. Мне, конечно, было не привыкать, но для Алекса данное средство передвижения явилось новинкой.