Вот и сейчас мы едим в тишине не меньше получаса. Я ощущаю на себе внимательный взгляд Ньюта, словно он ждёт от меня чего-то, но, не зная, что именно он хочет услышать, я решаю просто молчать, время от времени накладывая себе в тарелку еду.
Оутинс всегда щедро накрывал на стол в этот день, и я каждый раз говорил ему, что это слишком много, тем более для двоих. Он лишь задумчиво мычал, и на следующий год всё повторялось. Его кабинет, обычно скромный и лаконичный, в этот день выглядел так, будто здесь собралось не меньше двух десятков гостей, и стол ломился от блюд. Но сегодня он превзошёл самого себя.
Выбор просто огромный: от бургеров, сочащихся соусами, до плато овощей, зелени и сыров, а также горячие блюда — курица, запечённая с картофелем, и рис со слабосолёным лососем. В качестве десерта на стол подали чизкейки с ягодами, а ещё и фрукты — ароматные апельсины и клубнику, и главное — никаких гибридов.
Целый день я почти ничего не ел и набросился на угощение наверняка с видом человека, голодавшего несколько месяцев, но теперь, утолив голод, начинаю чувствовать растущее напряжение, возникшее от оценивающего взгляда Ньюта.
Звонок нарушает тишину, и я с едва сдерживаемым раздражением раскатываю ленту по запястью и просматриваю надоедливое сообщение: «Вам звонит Рэй Рилс».
— Брат?
Я поднимаю голову: на меня смотрят светлые зелёные глаза, ясные и мудрые.
Ньюту Оутинсу гораздо больше лет, чем можно было бы предположить, и он — обладатель самой обычной, непримечательной внешности, однако всегда выглядит опрятно и подчёркнуто элегантно. На Тальпе он ответственен за безопасность в Стеклянном доме. Хотя это не единственная его работа — и не самая опасная.
Я коротко киваю, и Ньют спрашивает тем же спокойным тоном:
— Какие-то проблемы?
— Не хочу ни встречаться, ни разговаривать с ним, — признаюсь я. — Вот моя проблема. Врывается в жизнь всегда внезапно, без предупреждений, превращает её в хаос и исчезает.
Оутинс понимающе кивает.
— Сколько вас помню, вы никогда не умели жить мирно, — грустно усмехается мужчина. — Вероятно, ты прав, что не общаешься с ним: твоя работа обязывает избегать конфликтов, — со значимостью добавляет он, и одного красноречивого взгляда достаточно, чтобы понять: Ньют говорит не о разработке виртуальных миров.
Моя начальница — Ребекка Олфорд, но это на бумаге. У меня есть и более ответственные обязанности — быть глазами и ушами отца, ведь только я знаю, где именно в основных районах нашего города установлены камеры динатов, и время от времени я должен отправлять в Эпицентр отчёт о ситуации в Третьем крыле.
— Неизбежное зло, — догадавшись, о чём я думаю, произносит Оутинс. — Нужно всегда оставаться начеку.
Кому, как не ему, об этом судить. У него тайн больше, чем у меня.
— Одно неверное слово, и, не сомневаюсь, Рэй сделает всё, чтобы наша встреча с Даной не состоялась ещё год, а то и больше.
Ньют сочувственно смотрит на меня и говорит:
— Тогда тебе нужно быть предельно осторожным, — зелёные глаза смотрят прямо на меня. — А разве ты осторожен?
У меня всё холодеет внутри. Руки сами собой замирают, и я так и не доношу вилку до рта. Опускаю ладонь, и металл со звоном ударяется о тарелку. Но я выдерживаю долгий взгляд человека, чьим сыном я всегда мечтал родиться, и задаю встречный вопрос:
— А разве нет?
Ньют медленно кладёт нож и вилку на тарелку, упирается локтями в стол и смотрит на меня.
— А разве можно назвать осторожностью твоё сотрудничество с генералом?
Мы молчим несколько долгих секунд, пока Ньют сканирует меня взглядом, словно лазером, пытаясь выяснить, насколько я уязвим после его намёка на события из далёкого прошлого.
Меня не удивляет, что Оутинс уже в курсе происходящего. Кому как не начальнику информационной безопасности Третьего крыла — серому кардиналу — всё знать?
Официально эта работа осуществляется МОРиОНом, однако лично перед моим отцом отчитывается именно Ньют. О власти и влиянии Бронсона знает каждый, а вот Оутинса за пределами Стеклянного дома едва ли кто-то узнает. Да и трудно сказать, что он обладает властью, скорее навевает на других страх, находясь в тени своего могущественного господина.
Во мне вспыхивает раздражение. Ньют не сказал сразу, что знает о моём поведении. Он решил поиграть в эти игры с гляделками и наводящими вопросами.