Волосы генерала взъерошены, огромные руки беспорядочно болтаются. Он останавливается перед Дэннисом и произносит:
— В Третье крыло едут динаты.
Чего именно я боюсь? Оскорбления жестокости, боли? — Плена…
Прежде это слово звучало только в страшных сказках, которые рассказывала бабушка и другие авгуры у цветного костра по ночам. Но теперь плен становится реальнее, чем когда-либо, и в моём сознании звучит ещё одно пугающее слово — неизвестность…
Не представляю, чего ждать. В какой момент передо мной появится Мучитель. Какую новую боль мне причинит. Что обо мне узнает и как будет использовать это против меня...
Я боюсь неизвестности, боюсь, что буду погибать медленно, чувствуя боль одиночества во всех её ужасающих оттенках — в тишине, нарушаемой лишь криком Мучителя. Пока я не забуду, как зовут моих ближних. Пока не забуду собственное имя…
Моё сердце стучит так громко, что наверняка его слышат даже тальпы. Тело бросает в дрожь, когда Мучитель приближается к преграде и смотрит прямо перед собой. Здесь темно, а как я уже поняла, в кромешной темноте тальпы, как и мы, едва ли что-нибудь видят. Однако непросто успокоить неровное дыхание, чтобы оно не выдавало моего присутствия. Мне кажется, словно Мучитель способен даже сквозь преграду и темноту не только отыскать меня, но и увидеть мою душу, узнать все слабости и страхи.
Дышать трудно. Дэннис бросает в мою сторону напряжённые взгляды, пока Мучитель вглядывается в темноту.
— Кто именно едет в Третье крыло? — спрашивает Дэннис, и генерал отвечает:
— Нефрит.
Что это? Или кто?..
Дэннис облегчённо вздыхает.
— Могло быть и хуже. Главное, что не Фельдграу.
Я не понимаю в их беседе ни слова.
— Насчёт него не беспокойся, — задумчиво говорит Бронсон. — В этот день динат будет выступать в Эпицентре. Меня волнует то, что правительство вообще решило прибыть с проверкой. Уж не знаю, кто подкинул им такую идею. Есть предположения?
Мучитель оборачивается к Дэннису.
— Подозреваете меня? — спокойно спрашивает парень, но на его шее нервно пульсирует вена.
— Ты бы не решился на такую глупость, верно? — угрожающе медленно спрашивает Мучитель.
На лице Дэнниса, до этого мгновения напряжённом, вдруг появляется кривая улыбка.
— Разве что, если бы хотел собственной смерти.
Лицо Мучителя искажает гримаса, и лишь спустя несколько секунд я понимаю, что он пытается усмехнуться.
— Ты прав. Я отлично осознаю, что, помимо всего прочего, Нефрит волнует то, как обстоят дела с повстанцами. А обстоят они плохо. Сегодня мятежники устроили очередной погром в приличном районе города. Так или иначе, они подбираются к центру. Что увидит Нефрит, когда окажется в Третьем крыле? Беспорядок. Договориться с повстанцами непросто. Неееет, — задумчиво протягивает Мучитель. — Но вот появление светлячка не осталось бы без внимания.
Появление... светлячка?
По спине пробегает холодок.
Дэннис беззаботно спрашивает:
— Думаете, пчёлы уже знают?
— Не сомневаюсь, — отвечает Мучитель. — Я могу скрыть это от Эпицентра и динатов. Но эти... У мятежников вот такая дисциплина, — Бронсон сжимает кулак и показывает его Дэну. — Их шпионы узнают о том, что ты оступился быстрее, чем ты успеешь выйти из дома. Да, они наверняка уже в курсе. Тем более, что светлячок оказался в нашем крыле впервые. Живым.
Земля уходит у меня из-под ног. Хищный взгляд Мучителя направлен прямо на меня. За его спиной стоит Дэннис и смотрит в темноту со смесью вины и злобы.
Светлячок. Впервые. Живым.
Мучитель уже произносил подобные — жестокие и совершенно непостижимые слова, которые врезались в мою память навечно: «Если моя разведка не ошибается, то прежде, только оказавшись в плену, светлячки сразу же убивали себя, лишь бы не оставаться среди нас».
— Но нам не о чем беспокоиться, — эхом доносятся слова Бронсона. — Теперь повстанцы не угомонятся, пока его не увидят.
За пеленой подступивших слёз я различаю, как Мучитель трёт переносицу, а затем наконец отворачивается от преграды.
— Мятежники угрожают выдать меня Нефрит, — в голосе мужчины скрипит возмущение. — Сообщить, что я скрываю от Эпицентра светлячка. Что ты думаешь?
— Я не могу предположить, — отвечает Дэннис всё так же беззаботно, — будто у вас есть повод волноваться. У повстанцев наверняка нет никаких доказательств, что светлячок находится на острове…