Почему я так веду себя?..
Незнакомец берётся за голову и слегка тянет её. Слышится тихий щелчок, и я в ужасе вжимаюсь в стену.
— Генерал, это опасно, — вновь вмешивается женский голос, но главный продолжает тянуть себя за голову, пока она… не отстаёт от тела…
Я кричу и не сразу понимаю, что это была вовсе не голова.
— Космический скафандр, дура! — обрывает меня гудящий голос, и я давлюсь собственным возгласом.
Глубокие шрамы покрывают всю левую сторону продолговатого лица и массивной шеи. Кожа испещрена морщинами. Волосы немногим темнее, чем у эдемов, но они непривычно короткие, зачёсаны назад и открывают высокий лоб. Щетинистые брови нависают над светло-серыми, почти бесцветными глазами, которые удерживают на мне напряжённый жалящий взгляд. Тонкие губы крепко сжаты.
Никаких жабер, гладких крыльев, никакой кожи, покрытой древесной корой, как у чудовищ из сказок… Он уродлив, но это определённо человек.
Лишь на краю сознания мелькает мысль, что Нона оказалась права… Это определённо не корриганы. Это тальпы…
Горло саднит.
Человек резко вытягивает руку, и я успеваю заметить, какой непропорционально большой кажется ладонь. Тальп держит прозрачную ёмкость с водой, и я с жадностью смотрю на неё, а он, протягивая руку, требовательно произносит:
— Пей.
«Что бы ни говорили тальпы, как бы не притворялись, что хотят тебе добра, не верь. Каждое их слово — ложь, необходимая только для того, чтобы застать тебя врасплох».
Я отрицательно качаю головой. Хочется кричать во всё горло, но лишь тихо поскуливаю, когда тальп другой ладонью грубо хватает меня за шею и придвигает к себе. Не успеваю и пикнуть, как он прикладывает к моим губам ёмкость, резко наклоняет мою голову, и я чувствую, как рот заливает прохладная свежая вода. Едва успеваю глотать, но в какой-то момент давлюсь и начинаю отплёвываться. Шею пронизывают одновременно холод и пламя, и мне кажется, будто несколько бутонов сгорают и рассыпаются в прах.
Тальп убирает ёмкость. Я шиплю от боли и с силой отталкиваю чужака. На секунду он замирает, а затем в его глазах вспыхивает безумная ярость.
— Сказал тебе: пламя ничем не поможет, светлячок!
Светлячок?..
Он вновь хватает меня, и под его пальцами плечо охватывает боль, от которой я не сдерживаю стон. Инсигнии то мерцают, то гаснут.
— Прекрати сопротивляться! — рычит мужчина.
Моё тело бьёт дрожь.
— Генерал Бронсон, — предупреждающе шепчет женский голос из-за спины незнакомца.
— Насилие — это попытка помочь человеку понять быстрее то, с чем ему всё равно придётся смириться позже, — отвечает главный, но не отнимает руку от моего плеча, вызывая очередную вспышку боли. Его лицо с отвращением смотрит на меня сверху. — Мы нашли её в огне, и посмотрите: она выжила. А от моего мимолётного касания умрёт? Очень сомневаюсь… — Потом он обращается ко мне: — Исцели себя, как положено!
Чья-то чужая воля заставляет меня плюнуть ему в лицо, но чужак проворно отступает, прежде чем я это сделаю, и плевок падает на пол, сопровождаемый убийственным взглядом незнакомца.
Может, если бы я видела лица других тальпов, у меня появилась бы надежда, что кто-то мне посочувствует. Вдруг я увидела бы в их глазах сострадание?
А если наоборот?..
К реальности меня возвращает лязг и голос главного, когда стена разверзается и люди направляются к ней:
— Мы не можем потерять объект. Мне нужна команда, которая разберётся, как сделать так, чтобы оно выжило.
Какие страдания мне готовит этот Мучитель? Какую боль я познаю прежде, чем погибну?..
Чужаки исчезают за стеной. Я остаюсь во мраке и пытаюсь отдышаться, то и дело зажмуриваю глаза, чтобы не закричать, а когда открываю их вновь, по щекам текут слёзы.
Вдруг озарение, возникающее в моём сознании, приносит большую боль, нежели раны на теле.
Я среди тальпов…
Выжила, оказавшись лицом к лицу с пламенем, но наверняка погибну от руки собственных предков. Если эти люди представляют всё человечество, когда-то трусливо сбежавшее на космический корабль, то я пожалею, что не погибла ещё на планете, в том пламени…
Даже Фортунат, даже моя бабушка не смогут меня спасти. Никто не придёт и не заберёт меня домой. Я здесь одна.
Хаос, риск, позор, отверженность, неуважение. Всё, чего я всегда боялась, теряет значимость. Слабость — вот что по-настоящему ужасает...
Я закрываю глаза и чувствую, как тело и разум слабеют, проваливаются в темноту, которая меня окружает. В моём сознании возникает лицо смуглой женщины с удивительными глазами. Наши взгляды встречаются, и она обещает: «Мы всегда будем с тобой».