— Интересный наряд, — бормочет незнакомец. — Очень интересный и качественный.
Я не понимаю, о чём он, но воспринимаю вибрацию голоса. Перед моим внутренним взором появляются пушистые облака. Так я представляю себе доброту. Искрятся крупные капли смелости. В ядре пляшет маленький, уверенный огонёк — прекрасное чувство, на которое тальпы, по словам бабушки, не способны…
Парень замирает, подняв на меня внимательный и удивлённый взгляд. Глупо, но на этот раз кажется, что, выныривая из мрака, мне подмигивают миллиарды звёзд. Я не вижу во взгляде осознанности. Значит, тальп чувствует вмешательство, но не управляет клетками. Так хотелось бы спросить, почувствовал ли он хоть что-нибудь, но я бы никогда не решилась на столь глупый поступок.
В сознании мелькают отдельные смутные образы: человек, очень близкий и важный его сердцу; какой-то жуткий зверь, стоящий за спиной и угнетающий жизнь; некая бесформенная сила, словно приклеенная к груди, сдавливающая её, и не позволяющая нормально дышать. Я чувствую, что в теле незнакомца поселился какой-то недуг, но не могла бы даже предположить, в чём его сущность. «Тьма», — только такой ответ рождается в сознании, но он лишён здравого смысла.
«А против воды и тьмы нет другого оружия. Обожги!» — вдруг требует чья-то чужая воля во мне, однако на этот раз я не поддаюсь. И тогда я начинаю смутно ощущать раны на теле парня: несколько из них где-то в районе ключицы, другие — на плече. Но это не всё.
Бабушка говорила, что предки были во многом не так развиты, как эдемы... Но всё-таки, неужели совсем не способны к исцелению?..
— Иоланто, что с твоим телом? — шепчу еле слышно, и незнакомец сначала подозрительно прищуривается, а потом в его глазах мелькает понимание, и лицо становится каменным. Мой вопрос остаётся без ответа.
Я несмело поднимаюсь, и парень повторяет за мной. Он отступает, чтобы я могла вернуться к креслу. Но вдруг резко поднимает руку, и я подпрыгиваю на месте, готовая забиться обратно в угол.
— Не пугайся, — предупреждает парень сухо. — Я ведь обещал…
Он достаёт из-под одежды кулон и снимает цепочку через голову. Кулон чуть поблёскивает и переливается нежным лимонным оттенком на протянутой ладони парня. На мгновение наши взгляды встречаются, а когда он кладёт украшение на мою ладонь, наши руки на миг соприкасаются. «Обожги!» — кричит во мне голос, но я лишь поспешно одёргиваю ладонь от сухой прохладной руки парня. Сжимаю в ладони кулон, источающий тепло, с осторожностью и трепетом, словно это самое дорогое, что у меня есть.
— Каким виртуальным миром ты восхищалась, создавая этот образ?
Когда незнакомец задаёт вопрос, его голос звучит чуть мягче, чем прежде, но он использует неизвестные мне тальповские слова, и я теряюсь, не представляя, как ответить.
— Выглядят, как настоящие.
Парень скользит взглядом по бутонам, отыскивая, где они погружаются в кожу.
— Они и есть настоящие, — откликаюсь я даже не обиженно — изумлённо: как будто бывают искусственные! — Тело просто исцеляется.
«Обычное дело», — так и хочется добавить, но парень смотрит широко распахнутыми глазами, а за зеркалом начинается спор — такой отчаянный, что я ни слова не могу разобрать.
— И как это происходит? — сглотнув, произносит он.
Мучитель шикает на других тальпов и улыбается, ожидая ответа.
— Мысленно, — говорю я. — Сознание работает до тех пор, пока рана не затягивается.
Парень смотрит на меня недоверчиво, и его подозрительность передаётся мне. «Разве так поступили бы Флика, Гилар или Фортунат? С ними не следует разговаривать!» — угрожающе предупреждает внутренний голос, и я решаю, что больше не скажу ни этому тальпу, ни другим ни слова.
А потом на лице парня я распознаю не удивление, а настоящий шок, когда, глядя на меня, он произносит едва слышно:
— Кто ты такая?
В эту минуту Мучитель торжественно хлопает в ладоши, а затем прямо над нами раздаётся его гудящий голос:
— Я знал, что эта работёнка для тебя, Дэннис. Поздравляю, с первой задачей ты справился.
ГЛАВА 9 (Дэннис). NE VARIETUR
24 часа назад
Я вбегаю в комнату как раз в тот момент, когда раздаётся болезненный стон.
Она лежит на диване. На щеках ссадины, словно следы побоев, из носа течёт кровь, губа разбита, но самое ужасное другое: футболка, перепачканная кровью, задрана и собралась под грудью, а ниже на рёбрах я вижу рану, края которой стянуты стежками, сделанными наспех. Чуть в стороне от дивана валяется окровавленный столовый нож.
— Что произошло?! — кричу я.