Виола снова шумно вздыхает, и подруги над ней смеются.
Только сейчас замечаю, что, слушая подтрунивания эдемок, и сама улыбаюсь во весь рот.
Вдруг замечаю, как Нона и Шейла молча, неотрывно смотрят друг на друга.
Беззаботный разговор о цвете волос внезапно начинает тяготить.
Надеясь испытать внутреннее спокойствие, делаю глубокий вдох, чем привлекаю внимание Ноны. Она перехватывает мой взгляд, и её становится лукавым. В уголках глаз собираются улыбчивые морщинки.
Было бы нелепо предположить, будто воодушевление Ноны может быть как-то связано с радостью эдемок.
«Ты бы не предпочла сделать что-то более полезное, чем обсуждать оттенки волос?»
Разговор кажется неуместным ещё и потому, что если уж и обсуждать чьи-то волосы, так это кудри Ноны, отливающие восхитительным перламутром. Но никак не наши оттенки, которые едва ли отличаются друг от друга.
Однако Ноне делать откровенных комплиментов не станут. По крайней мере, в присутствии Шейлы.
Нона и сама это знает. И от её понимающего взгляда хочется спрятаться.
— Так ты долго нашёптывала такой оттенок? — вдруг возвращается к прежнему разговору Адриана, но вновь не успеваю ответить, как и в первый раз — Шейле, потому что встревает Милена:
— Может, как-нибудь покажешь, как именно сделать такой оттенок?
Она часто моргает, глядя на меня своими светлыми, бирюзовыми глазами, обрамлёнными не очень длинными, но невозможно пушистыми ресницами.
— Или хотя бы попробуешь повторить на ком-нибудь из нас, — в открытую канючит Виола.
Я чувствую себя божьей коровкой, которая повисла на краю лепестка, и ей либо падать, либо лететь уже куда подальше.
Взгляд Ноны становится улыбчивее. Похоже, она с лёгкостью догадывается, насколько я близка к тому, чтобы сбежать в Гористый венок прямо сейчас. Странно, что остальные девушки не чувствуют моего настроения. Или они предпочитают его игнорировать?..
— Девочки, ну хватит уже! — Шейла закатывает глаза. — Давайте, что ли, обсудим важное. Слышала, как Киран говорил с Арием о тебе, Габриэлла! — вдруг выдаёт она, и моё желание дать дёру становится почти осязаемым.
Девушки оживают так, как теряет спокойствие вода, стоит бросить в неё камень.
— И что?! — громко восклицает Милена, и даже боковым зрением я замечаю, что к нам в один миг поворачиваются все парни.
— Говори тише! — предупреждает Шейла раздражённо, а я чувствую, как к щекам приливает кровь.
— Что они обсуждали?! — чуть тише произносит Милена, пока я украдкой смотрю на парней и понимаю, что, к несчастью, они продолжают за нами наблюдать.
— Киран расстроился, что опоздал.
Я невольно скольжу взглядом по группе юношей. К счастью, Кирана среди них нет. Но я вижу парня, у которого глаза светлее, чем у других, а губы всегда трогает застенчивая улыбка. Арий.
Наши взгляды сталкиваются, и я поспешно отворачиваюсь.
— Но даже Киран понимает, — со значимостью тянет Шейла, — что по сравнению с некоторыми у него шансов мало, если они вообще есть. Габриэлле нужен кто-то старше и серьёзнее.
Шейла улыбается так ослепительно и победоносно, словно только что объявила о Начале оборота вокруг Солнца.
Я вдруг замечаю, что нервно тереблю цветок на поясе и сутулюсь больше прежнего, словно надеясь стать меньше.
Эдемки продолжают беззастенчиво обсуждать моё будущее, будто позабыв, что я всё ещё здесь. Тем временем перебираю в голове варианты, как намекнуть им, что это неприятно, или как вообще перевести разговор, но в голове пустота: пролети в ней комар, слышно было бы его писк.
Утешает только то, что парни вернулись к разговору и больше на нас не смотрят.
Безучастно наблюдаю за эдемками: их щёки раскраснелись, глаза лихорадочно блестят. На краткий миг в разуме мелькает мысль: «Это неправильно…» — и мой взгляд мечется по лицам, будто девушки могут дословно услышать мысли. Но они так увлечены обсуждением моей личной жизни, что, похоже, вообще не чувствуют чужие эмоции.
«И это тоже как-то неправильно», — настойчивее подсказывает внутренний голос, но я с ещё большим испугом гоню эти мысли прочь.