Вспышки молнии продолжают озарять комнату, и в мимолётном свете видно, как искажается лицо Бронсона.
— Долгое время Третьему крылу было запрещено участвовать в самых соблазнительных экспедициях, — говорит он хитро, а я пытаюсь сосредоточиться.
Что это? Поиски новых миров? Попытка отправить корабли с людьми дальше в космос? Возможны сотни вариантов.
— Если нам и удавалось принимать участие в операциях, то трофеи оказывались в наших руках очень редко и в таком виде… — генерал замолкает на несколько секунд, а затем, усмехнувшись, продолжает, — мягко сказать, плачевном. В основном, мы получали только образцы. После того, как их изучал Эпицентр.
Новейшие технологические разработки. Но какие? Если бы речь шла о роботах нового поколения, моя интуиция не твердила бы мне о скрытой опасности, не скручивало бы болезненно солнечное сплетение.
— Этот эксперимент вернёт нам статус, — продолжает Бронсон, а в моём сознании эхом разносится слово «эксперимент». — Я даже не думал, что у них так ярко горят рисунки на теле, — усмехается генерал, но в голосе нет восхищения — скорее презрение и шок. — Любопытное им дали название, — фыркает генерал задумчиво. — Как насекомое, — растягивает он слово, как будто наслаждаясь. — Хорошо звучит. Правда, чёрт знает, как они подыхают, — продолжает Бронсон озабоченно. — Светлячки…
Звук этого слова пронзает меня ощутимее, чем удары грома. В голове раздаётся щелчок. Сердце уходит в пятки на несколько долгих секунд. Вспышка молнии ярко озаряет лицо Бронсона, и в его глазах я вижу себя самого — напуганного, растерянного, шокированного.
А потом я чувствую, что задыхаюсь.
«Самые соблазнительные экспедиции» — возвращение на Землю.
«Трофеи» — люди с планеты.
«Плачевный вид» — это убитые солнечные люди.
Я думал, слухи о светлячках — бессмысленная болтовня. Но это не плод воспалённого сознания. Вероятно, они действительно существуют — люди, сумевшие выжить после глобальной катастрофы…
И одна из них в Бункере генерала. Прямо сейчас. Девушка, которую я принял за виртуальную наркоманку…
На краю сознания звучат слова Коди: «А вдруг они были на Земле?..» Наверняка он даже не представлял, что такое возможно…
— Я хочу изучить этих существ, — продолжает Бронсон, а я с трудом делаю неглубокие вдохи, чтобы совсем не задохнуться. Голос генерала с трудом достигает моего сознания, словно я вдруг оказался под водой. — Если оно сдохнет, у меня ничего не получится. Ты привёл объект в чувство. Помоги моим людям выяснить, чем он отличается от нас, как подчинить это своей воле, как проследить, чтобы оно себя не грохнуло. В случае, если справишься, то станешь причастным к тем, кто наконец изменит расстановку сил на Тальпе.
Поток слов генерала поднимает в моей душе настоящую панику, и даже маленькие вдохи делать нестерпимо трудно.
— Итак, мне нужен учёный, — не унимается Бронсон ни на секунду, и краем сознания я понимаю, что это отличный знак, ведь генерал не видит, в каком состоянии я нахожусь. — Мне нужен учёный, который умеет хранить тайны и может быть солдатом, способным выполнять приказы. Как думаешь, справишься?
Я?
Если не подойду ему, сможет ли он от меня избавиться? Он знает, чей я сын, так что вряд ли это будет просто. Но возможно — или нет?..
В ушах звенит, и голос генерала внезапно звучит так громко, будто я вынырнул из воды:
— Ты мой должник, не забывай!
— Вы напоминаете мне об этом так часто, что даже амнезия не позволит забыть.
Я выпаливаю это против собственной воли, смутно осознавая, что Бронсон может и наказать за дерзость, однако он глядит хитро и весело, а потом смеётся гулким злобным смехом, какой обычно в книгах и фильмах приписывают демонам.
Едва не начав икать, генерал наконец-то замолкает, а в следующий момент говорит совершенно серьёзно:
— Ты хочешь отомстить или нет?
Гром не идёт ни в какое сравнение с тем чувством боли, злобы и отчаяния, которое раскалывает меня на части.
— Что, простите? — удивляюсь слабым голосом, который раздражает мой собственный слух.
— Я знаю твоего отца, — объясняет Бронсон как ни в чём не бывало. — Уверен, твоя мать осталась на планете не просто так.
Я разбиваюсь на фрагменты, как пазлы, которые стали неинтересны ребёнку после того, как он их собрал в единую картинку, а после — сам же разломал.
— В тот день… она не была с нами, — понизив голос, сообщает генерал. — Твой отец сказал, что она погибла во взрыве, который произошёл на авианосце, но… я её даже не видел.