После встречи с тальпами тот ужасный миг кажется настолько далёким, как, бывает, мимолётно всплывает в сознании полузабытый сон.
В какой-то момент я ощущаю ещё один — новый взгляд. Так отчаянно хочется просто заглянуть за преграду, но для этого придётся надолго остановить собственный взгляд на тальпах, чтобы рассмотреть там кого-то помимо Мучителя. С трудом сдерживаю порывы и продолжаю лежать на кресле, глядя в белый безжизненный потолок.
Спустя вечность до моего сознания доносится голос, который я уже слышала однажды: низкий и шершавый, но более приятный, чем у Мучителя.
«Мы могли бы отыскать людей, которые знают, что происходит».
Хорошо помню слова незнакомца, произнесённые им прямо перед тем, как Мучитель сказал, что заглянет в сознание объекта — моё сознание!.. Потом я провалилась в пустоту, и, очнувшись, натолкнулась на чёрные глаза Дэнниса Рилса.
— Вы уверены, что это было правильным решением?.. Вы уверены, что… — мужчина говорит очень тихо, несмело, и так и не заканчивает фразу.
Но этих слов хватает, чтобы я вспомнила его — человека, с которым говорил Бронсон. Тогда я время от времени приходила в себя и снова проваливалась в пустоту, потом передо мной появился незнакомец с чёрными глазами и светом в груди.
— Давай, — не выдерживает Мучитель, — начни, как и моя дочь, выспрашивать, почему я так поступил.
Его дочь. Девушка в чёрной одежде, с холодными, голубыми глазами и злым взглядом. Она ушла вслед за незнакомцем с чёрными глазами, как только он покинул комнату.
— Она нас понимает… — снова неуверенно начинает мужчина, но Мучитель прерывает его:
— О да! — радостно сообщает он, жутковато посмеиваясь. — Ещё как понимает. Не хуже, чем исцеляется. Посмотри, бутоны на теле уже распустились, а некоторые отпали. Раны зажили.
От этих слов я невольно сжимаю ладонями плечи, словно пытаясь спрятаться и лишь надеясь на то, что моё нелепое движение не выдаст, что я могу видеть и слышать сквозь преграду.
Облегчённо выдыхаю, когда Мучитель продолжает как ни в чём не бывало:
— Думаю, не ошибусь, если скажу, что оно в курсе того, что происходит, и даже само приложило к этому руку. Оно так и сказало Дэннису Рилсу.
Снова это имя.
— Если вы хотели больше, то почему не…
Мужчина с шершавым голосом осекается, а меня так и подстёгивает поднять голову и заглянуть за преграду. Но и не делая этого, нетрудно представить взгляд Мучителя, под которым легко можно потерять дар речи.
— Что?! — наконец рявкает он, как недовольная химера, которая собирается вцепиться в противника острыми зубами. — Почему не разрешил сыну Рилса узнать всю правду об объекте?! Определись, что тебя удивляет больше: что я позволил этому продолжаться — или тому, что так скоро прекратил!
От тона его голоса отчаянно хочется спрятаться под креслом, а лучше забиться в угол и слиться с металлической стеной.
— У тебя много прав и привилегий, генерал-лейтенант, но не забывайся.
На этот раз голос Мучителя звучит тише, но так угрожающе, что лучше бы мне раствориться прямо в воздухе.
— Идём!
Не успеваю даже пошевелиться, как открывается дверь, и в комнате появляются двое. Только тогда я вскакиваю, хватаясь за край кресла, пытаясь удержаться на ногах. Тяжёлый взгляд Мучителя и его злые глаза смотрят прямо на меня, и между нами нет никаких преград. Инсигнии загораются в тот же миг. Какую бы силу воли я не собрала, её оказалось бы недостаточно, чтобы их погасить.
Справа от Мучителя останавливается высокий мужчина в чёрной одежде, которая обтягивает его широкие плечи и сильные руки — всё мускулистое тело, такое, что о нём смело можно сказать «гора мышц». На левом предплечье у мужчины виднеется треугольный красный платок. Такой же, как и у Мучителя.
Смуглое лицо незнакомца овальное с гармоничными, пропорциональными чертами, чётко выделяются скулы, а угол челюсти закруглён. Широкие брови, длинные ресницы и распахнутые карие глаза делают лицо привлекательным, а пытливый живой взгляд — добрым…
Но он тальп. И хорошее впечатление наверняка обманчиво.
Незнакомец смотрит на меня удивлённо и восхищённо одновременно, но мне некогда его рассматривать и пытаться понять, насколько жестоко он со мной обойдётся, потому что Мучитель уже снова гудит своим противным голосом: