Слышатся звуки шагов и открывающейся двери. Чтобы сесть, требуется гораздо больше времени, чем я могла бы подумать. Когда наконец удаётся выпрямиться, схватившись за край соседнего виртуального кресла, Сьерра стоит уже прямо передо мной. Моё тело даже не вздрагивает от страха — просто потому, что нет сил.
Её холодные глаза вблизи искрятся, как снег на вершинах Белых гор. Она осматривает меня с ног до головы медленно и придирчиво, а потом говорит мелодичным, но сухим голосом:
— Отвратительно выглядишь.
Невольно бросаю взгляд на собственное отражение, краем сознания думая о том, что, только очнувшись, сразу постаралась заглянуть за преграду. Мне было плевать, как выгляжу я сама, лишь бы не терять из поля зрения моих мучителей.
Под глазами тёмные круги, цветные перья почти исчезли, остались лишь невнятные сухие палочки в волосах, пряди, сухие и безжизненные, приобрели неприятный грязный оттенок, на коже едва заметны, но уже появляются сероватые пятна, грудь поднимается и опадает судорожно, будто я не умею дышать правильно.
— Неплохо бы принять душ, — говорит Сьерра.
«Принять каких душ?» — но непривычные ярко-голубые глаза обжигают холодом, и я не рискую спрашивать.
— Ты умеешь… — Сьерра замолкает, а я с удивлением замечаю на этом строгом, почти злом лице, замешательство, словно она подыскивает слова… — очищать себя? — Она недовольно морщится, будто сделанный ею выбор не устраивает её саму. Удивлённая поведением этой странной девушки, я молчу, пока она на восклицает: — Приём!
Я вздрагиваю.
При чём здесь приём?
— Мыться умеешь?! — требовательно спрашивает Сьерра, нависая надо мной. — Ты давно не была в туалете, — вдруг она вновь замолкает и внимательно на меня смотрит. — Если вообще была, — и во взгляде девушки проскальзывает отвращение.
За кого она меня принимает?!
— Я даже воды почти не пила!
Хочется прокричать так, чтобы и Мучитель за преградой услышал, но получается лишь прохрипеть. Однако этого оказывается достаточно, чтобы удивить Сьерру и заставить её сделать несколько шагов назад.
— Хорошо, — взяв себя в руки, сдержанно, как и раньше, говорит девушка. — Значит, вода тебе нужна. Надеюсь, что такое туалет, ты тоже знаешь. Неплохое начало. Что ты ешь?
«Как все», — почти произношу эти слова, но в последний момент приходит осознание, что тальпы, к счастью, немного обо мне знают и говорю другое:
— Фрукты и овощи.
Брови Сьерры удивлённо приподнимаются, но голос остаётся всё таким же сухим, как и прежде:
— Хорошо. Помойся. Когда выйдешь, попьёшь и поешь.
Во рту пересохло, горло саднит, а желудок сводит от голода. К моему позору он начинает громко урчать.
— Договорились, — ехидно усмехнувшись, добавляет Сьерра и отходит ещё на несколько шагов. — Дверь в ванную там, — она указывает рукой мне за спину, но я не понимаю слов, которые она произносит, и поэтому остаюсь на месте, не зная, как поступить.
— Ты плохо соображаешь? — не выдерживает Сьерра, грозно глядя на меня. — Встань, повернись и иди к той двери, — она подбегает ко мне, хватает за плечи и рывком поднимает меня, подталкивая в нужном направлении.
У меня кружится голова, но я пытаюсь устоять на ногах, а когда девушка оставляет мои плечи в покое, шатаюсь, делая несколько шагов. Приходится опереться на стену.
— Иди в ванную и приведи себя в порядок! — вдогонку говорит Сьерра, и я испытываю настоящее облегчение, когда слышу её удаляющиеся шаги и звук захлопывающейся двери.
Мне плевать, что она скажет отцу. Я должна дойти до этой неизвестной мне «ванной» и не умереть по пути.
Делаю несколько шагов, тяну дверь за ручку и вваливаюсь в ещё одно белоснежное пространство. Оно гораздо меньше предыдущего, в нём какие-то непонятные устройства и предметы мебели, но я вдруг чувствую себя в безопасности, в какой ещё не была на этой проклятой Тальпе. Здесь я впервые остаюсь в одиночестве по-настоящему.
Слёзы в тот же миг застилают глаза и катятся по щекам, наверняка оставляя тёмные дорожки: они чёрные, как глаза того незнакомца — Дэнниса Рилса. Горькие, они падают на белоснежный пол, растекаясь по нему, как грязь, пока в сознании отчётливо звучит мысль: «Никто не придёт и не заберёт меня домой».
* * *
— Вчера ты так и не разобралась, как помыться, или просто предпочитаешь грязь и пот? — резко произносит Сьерра, и, услышав её тон, испуганно поднимаю голову.
Девушка буравит меня привычно злым взглядом.
— Ешь, — приказывает она, и я пытаюсь вернуться к фруктам и овощам на тарелке, но желудок болезненно сводит.
— Я уже поела вчера, — признаюсь тихо, — и пока больше не хочу.